— В каком смысле — оглядываться? — тут же уточнила я.
— В самом прямом. Убийство не единственное, чем может угрожать демонолог. Ему куда выгоднее, скажем, попытаться взять мешающего человека под контроль с помощью своих тварей. Потому старайтесь не ходить в одиночку по тёмным переулкам, вообще держитесь людных мест. Шоу для толпы зрителей он устраивать не станет. Кстати, надеюсь, никто не оставил ему в подарок своей крови?
— Только ты, — хмыкнул Никас.
— Насчёт себя я спокоен, — отмахнулся некромант. — Защита от одержимости для меня профессиональная необходимость. А вот вы будьте внимательны. Выследить кого-то при желании для демонолога не проблема, так что нигде не оставляйте ни капли своей крови. Все пластыри, салфетки, что угодно, на что она попадёт — сжигайте. И да, Оливия, где вы живёте?
— В Северо-Восточном районе, — тихо сказала я, неожиданно смутившись так, будто адрес мой был чем-то крайне сокровенным. — На улице Освани.
— В домах полицейских? — тут же уточнил магистр.
Я кивнула. Кажется, эта информация действительно имела какое-то значение в нынешних обстоятельствах. Неужели дело в том, что дома эти очень старые, построенные ещё в начале позапрошлого века? С тех пор их, конечно, много раз ремонтировали, но слишком уж основательно не перестраивали.
— Проверить, конечно, стоит, но учитывая, когда их построили, обереги от нечисти там должны быть, — подтвердил мои догадки некромант. — Никас?
— Я пока поживу в особняке шефа, — понятливо кивнул боевик. — Там точно полный порядок с охраной от всего, от чего только можно. Сам слежу.
— Хорошо. Профессор?
— Думаешь, на Дагени нет защиты от нечисти?
— Не проверял, — сознался некромант. — Но сильно подозреваю, что на этом они сэкономили. Так что посмотри сам, и если это так, переберись пока на Вирдин.
Кажется, это предложение профессора очень не обрадовало. Я попыталась припомнить о каком месте речь. Кажется, улица Вирдин находилась в одном из самых дорогих районов Старого города, где традиционно обитала знать. Сама я там никогда и не бывала, брат рассказывал.
— Переберусь через пару дней, когда мама уедет.
— Что, — хмыкнул магистр, — предпочитаешь читать лекции, а не слушать?
— Помимо прочего.
— Кстати, а ведь та блондиночка, как её там…
— Они почти все были блондиночки, — проворчал профессор, всем своим видом демонстрируя ещё более явное неудовольствие этим поворотом разговора.
— О, Лаура! — радостно вспомнил некромант, игнорируя выразительную гримасу собеседника. — Она вроде ничего такая, кстати.
— Вот сам на ней и женись, — с чувством посоветовал Лирс. — Раз тебе она ничего. Моя мама будет на седьмом небе, она обожает устраивать свадьбы.
— Я об этом подумывал, — отозвался магистр без тени смущения. — Но решил, что не вынесу столько счастья. А если серьёзно, то как хочешь. Если твоя теория насчёт брата верна, лично тебе до самой Мессы ничего не грозит.
— Умеешь ты утешить, — мрачно буркнул профессор.
— А ты нуждаешься в утешениях?
— Я нуждаюсь в том, чтобы ты заткнулся, если тебе нечего сказать по делу.
— По делу я всё уже сказал, — пожал плечами некромант. — Так что если не возражаете, теперь немного посплю.
Остаток пути прошёл в молчании. Даже в придорожной закусочной, где мы остановились чтобы немного размяться, перекусить и навестить туалет, обменялись всего парой фраз о выборе еды. Каждый, видимо, достаточно напряжённо думал о своём. Лично я — о неизбежно предстоящем разговоре с мамой.
Я не пыталась решить, стоит ли рассказывать правду, потому что уже решила этого не делать, во всяком случае, прямо сегодня. Незачем маме мучиться вместе со мной, пока совсем ещё ничего не известно. Так что надо было придумать историю, в которую мама поверит. Само по себе это было нетрудно: командировка по заданию редакции для журналиста дело вполне обычное. Но вот как объяснить отсутствие звонков?
Ничего толкового на ум не приходило. Разве что соврать, что Дилан позвонил мне, рассказал, чем занимается, и предупредил, что некоторое время будет слишком занят, чтобы звонить. Если добавить к этому историю про разбившийся телефон, выйдёт вроде бы ничего так, пожалуй, мама поверит. Тем более она хорошо знает, что денег на новый у Дила сейчас точно нет.
Но даже если у меня получится рассказать всё это спокойно и уверенно, не выдав волнения и страха, это будет только небольшая отсрочка, два, может, три дня. А потом, если не будет хотя бы звонка, мама начнёт волноваться. И вот тогда уже не получится опять соврать, придётся рассказать правду. Ведь даже самая ужасная, она лучше полной неизвестности. Но получится, что я сознаюсь в обмане.