Я всегда немного задерживалась после закрытия, потому что Линда, кассир, боялась одна дожидаться хозяина, приходившего за выручкой. Однажды он уж очень основательно припозднился, а Линда как раз в тот вечер собиралась на какую-то вечеринку. В конце концов к нам заглянула её потерявшая терпение подруга с платьем и косметикой — забежать переодеться домой Линда уже не успевала — и обе они ушли в подсобку, наряжаться. А я осталась ждать хозяина у кассы в одиночестве.
Никогда раньше я не разглядывала яркие обложки журналов на той стойке. С детства меня учили, что не только распространять, но даже и слушать или читать сплетни — дело постыдное. Но заняться было совсем уж нечем, потому я чисто машинально принялась изучать фотографии, снабжённые громкими заголовками. И одна из них всё-таки привлекла моё внимание.
Никогда ещё Аланис Хади не казалась мне такой красивой. Нет, на заполонивших весь город рекламных плакатах прославившего её фильма она тоже была хороша. Даже в пыльной военной форме, растрёпанная и без всякой косметики. Но в великолепном вечернем платье, с роскошной короной сияющих чёрных волос она казалась ангелом, по какой-то случайности спустившимся на часок к нам, на грешную землю. Я смотрела на её безупречную точёную руку, на бриллиант, сияющий в обрамлении платинового кружева завораживающей красоты, на мужчину рядом с ней, ангела ей под стать, и впервые осознавала собственное убожество.
Аланис Хади была принцессой и собиралась замуж за принца. А я смотрела на эту сказку со стороны: нескладная девчонка с растрёпанными, абы как вьющимися рыжеватыми волосами и вечно грязными из-за копания в овощах ногтями, в унылом длинном сером платье, похожем на мешок, и изрядно растянутой зелёной кофте, свисающей из-под красного форменного жилета.
Я смотрела на неё на фото и на себя в стекле холодильника с газировками и думала. Нет, не о том, что хочу оказаться на её месте, что толку в пустых фантазиях? Да и не хотелось мне славы и роскоши, если совсем честно. К ним я была вполне равнодушна, к тому же понимала, что слишком уж часто они не приносят счастья. Нет, впервые в жизни я думала о том, что папа был прав: я заслуживаю чего-то более интересного и значительного, чем жизнь на ферме в глуши, состоящая из вечной возни с детьми, по дому и в огороде.
Раньше я слушала в основном маму, потому смотрела на всё её глазами. И даже представить себе не могла, что можно мечтать о чём-то кроме свадьбы и семьи, собственного дома и, конечно же, детей. Детей я обожала, могла возиться с ними часами, когда представлялась такая возможность. Но это случалось нечасто, так что я очень хотела поскорее обзавестись собственными.
Само собой, тогда я радовалась, что у меня уже есть жених, и чуть ли не дни считала до окончания школы, после которого можно будет сыграть свадьбу. Мама поддерживала этот мой настрой, а папа печально качал головой. И каждый раз когда не слышала мама, пытался объяснить мне, что не стоит слишком спешить с созданием семьи. Что сперва нужно выучиться. Что я очень умная и способная, и могу добиться в этой жизни большего.
Потом отца не стало. Он был полицейским, и его застрелил один из грабителей, на которых они с напарником случайно наткнулись во время патрулирования. Шальная пуля, жуткая и нелепая случайность. После этого маме, да и мне тоже, пришлось искать работу, и я более серьёзно задумалась о важности образования, о которой твердил отец.
Если бы мама не вышла замуж сразу после школы, а получила сперва какую-нибудь профессию, ей куда легче было бы выжить одной с детьми. Но тогда эта мысль не задержалась в моей голове надолго, не до того было. А вот эта фотография почему-то заставила к ней вернуться и обдумать всё заново.
Да, семья моего жениха была достаточно обеспеченной и очень уважаемой. Да, сам Кевин — простой и честный парень, который никогда не бросит меня на произвол судьбы. Да, у меня всегда будут дом и кусок хлеба. Но в сущности, домом и куском хлеба я и сама смогу себя обеспечить, если пойду учиться, как советовал папа. А сам по себе Кевин… да, он простой. Слишком простой. Угрюмый, неразговорчивый, грубоватый и, как мне показалось из нашей короткой беседы, какой-то глуповатый. На все мои вопросы он отвечал односложно, а чаще просто ограничивался молчаливым кивком или пожатием плечами.
Мама сказала, что парень просто смущён, но самой мне так не показалось. Как бы он себя ни вёл, в его глазах не было ничего и близко похожего на смущение. Только очевидное недоумение по поводу того, что со мной зачем-то нужно, оказывается, разговаривать. И кое-что ещё. Так же, как он на меня, люди в магазине смотрели на лотерейные билеты, в которых не оказалось выигрыша — бесполезное приобретение, не оправдавшее надежд.