- Необъяснимое пугает меня. Возле тебя вновь поднимутся торнадо. Пятая стихия взорвется бурей, - мрачно пророчила Зола.
- Брось, хуже мне уже не бывать. Я пойду к Рэму и во всём признаюсь.
- Не смей! - рявкнула женщина. - Вмешиваться и дальше в волеизъявление духов слишком опасно для тебя Лана! Мы и так с тобой наворотили.
- Вина на мне Зола! Мне и отвечать.
- Дай мне слово, - грозно потребовала Зола. - Что ты больше не будешь искать смерти и поворачивать вспять. Что примешь свою судьбу. И что в конце концов позволишь своему духу бороться.
- Даже если племя решит наказать меня? Мне стоит бороться против кугуару Зола? - с горечью выдавила Лана, пытаясь иронизировать.
- Шон не позволит лишить тебя жизни. Возможно, он никогда тебя не простит, но, если придется - он выступит даже против всех кугуару. Он слишком тебя любил, чтобы отпустить.
- Так что же нам делать?! - взмолилась Лана.
- Открыть глаза, распахнуть душу и обрести силу. Мой народ верил, что жизнь и смерть - это два равных дара, вечно странствующей души. Около тебя, моя лань, всегда будет хранитель. Я берегла тебя как могла. Но если моё время придёт - обязательно появится другой, и неважно в каком обличье. Дерево это будет, птица или человек.
- Мы не прощаемся! Не нужно здесь устраивать заблаговременные проводы, Зола! - теперь Лана рассердилась. - Я сейчас отправлю Ноя домой и останусь здесь с тобой. И если сюда заявятся эри - они сначала будут вынуждены поговорить со мной!
- Если племя примет решение, ни твои маленькие кулачки, ни твой дядя шериф их не остановят. Мы живём по законам предков уже многие века, - казалось, Зола даже рассмеялась.
- Видимо поэтому ваш народ и исчезает с лица земли. Остаткам эри стоит пересмотреть свои потерявшие адекватность законы.
- Вам с этим парнем уже пора. Ясное дело ты тут не останешься, но меня радуют твои вспыхнувшие теплом глаза. И пускай пока что это всего лишь пламя гнева, но они ожили. Подумай Лана, твоё сердце разбилось там на дне ущелья, но ведь тот, кто может его склеить всё ещё жив. Ты любила их обоих. И ты никогда не перестанешь их любить. А если уж и вовсе начистоту - Шон не единственный кто с уважением примет твои чувства к покойному Дереку.
- Не начинай. Мы прокляли свои чувства, мы ужасно тогда расстались с Шоном, безвозвратно. А его возвращение не сулит ничего хорошего! - с раздражением возразила Лана. - Нечего больше склеивать, я свой выбор сделала. На днях я навещу тебя снова, - и Лана добавила фразу на неизвестном Ною языке.
До того, как она вышла из дома он уже успел умчаться обратно в лес.
- Здесь прекрасные виды, - показался он через время, как ни в чём ни бывало, шагая по тропинке к машине. - Я прекрасно размял ноги и даже проголодался. Мы можем ехать?
- Да, я и так слишком пользуюсь твоей добротой. Зола прощаться уже не выйдет, так что тебе от неё «пока».
- Не очень я ей понравился, - падая за руль, буркнул Ной. - Она коренная американка? Характерная внешность.
- Из племени эри, - нехотя ответила Лана.
- Ты теперь обязана со мной пообедать, за то, что эксплуатировала меня. И отказа я не приму! - уверенно посмотрел он на неё своими удивительными глазами. - Познакомишься с моими приёмными родителями. Всё-таки соседи.
- Нет, нет, прости я не могу! - казалось, у Ланы начинается паника. - Я не могу войти в тот дом. Там … слишком многое напоминает … мне…
- Понятно. А что кроме дома вы больше нигде не встречались? Уверен, в городе полно мест-табу для тебя, где больно и трудно дышать, - зло бросил Ной. - Почему ты тогда не уедешь, туда, где не ступала нога твоего погибшего парня?
- Кто дал тебе право со мной так разговаривать? - Лана была ошарашена таким дерзким натиском. - Я тебе ничего не должна и ничем не обязана. Ты мне никто! Останови машину!
- Ага, сейчас! - Ной прибавил газу. - То, что ты съедаешь себя убиенной печалью - это неправильно. То, что боишься своей же правды - это тоже не верно. Я вижу загибающуюся девушку с острым нежеланием жить и хочу ей помочь. Искренне. … Подать руку. … Или поймать за шиворот, - произнес он, принципиально глядя на дорогу, а не на неё в этот момент.
Лана замерла как от грома поразившей её ясности. Где-то по позвоночнику змейкой пополз холодок. Дружба с индейцами развила в ней чуткую интуицию и умение видеть искривленную истину. Теперь она поняла, кто находится рядом с ней. Но заговорить об этом с ним она не решалась. Слишком рано было для подобных откровений. А ещё, у неё совершенно не было желания хранить ещё одну чужую тайну, впускать эту тайну в свою жизнь и подставлять под удар своих близких.
- Так и быть, я пообедаю с тобой, - выдавила она, отвернувшись к окну.