— Они меня смешили, — с робкой улыбкой, оправдывалась Лана.
На кокой-то миг, оказавшись рядом, Лана невзначай коснулась руки Шона, их ожившие взгляды пересеклись и пробежавшую между ними искру можно было разглядеть невооруженным взглядом. Их концентрированная страсть находилась в состоянии грозы. Никогда не испытывавший ничего подобного, Ной не мог отделаться от мысли, что его присутствие является катализатором этой бури.
— И чем закончилась эта история? — неожиданно громко произнёс Ной, заставив Лану вздрогнуть, и магия страсти скрылась в тени её полуопущенных ресниц. — Я так понимаю, там была какая-то кульминация.
— Верно, — кивнула она. — … Дерек написал об этом в школьном сочинении, наших родителей вызвали к директору, взрослые подняли шумиху. В общем, стариков стали кормить лучше, а нам строго настрого запретили подходить к этому забору. Меня даже посадили под домашний арест, и пригрозили выпустить только если Шон им клятвенно пообещает, что мы больше никогда не станем забираться в этот дом. … Похоже Шон, ты всё-таки нарушил клятву, которую из тебя выдушил мой отец, — её внимание снова переместилось на Шона, который вдруг уткнулся в свой телефон.
— Недавно пересматривал видео, — заговорил он, не поднимая глаз. — У меня их куча и в компе тоже, но на мобильном храню самые любимые. Вот, взгляни, — протянул он Лане телефон.
Глава 7
Её руки тут же задрожали, на экране под потрясающую композицию, гимн всех влюблённых, она танцевала на выпускной свой танец с Шоном. … А Дерек снимал. Сглотнув давящий ком в горле, моргая мокрыми ресницами, она продолжала всматриваться в прошлое, в свои парящие движения и улыбающиеся лица, затем видео прервалось и уже под другую музыку на том же балу — её кружит … Дерек. Коротко всхлипнув, Лана закрыла глаза.
— Ты должна мне кое-что рассказать, — произнёс Шон, не сводя с неё цепкого взгляда, изменившимся жёстким тоном. — А я расскажу тебе, как провёл этот сраный год.
— Я … ещё не готова, — выдохнула Лана.
— Но я не хочу собирать сплетни, я хочу узнать это от тебя лично. Я имею право знать, как он погиб! — настаивал Шон, режа её по живому, отлично осознавая, как ей тяжело говорить на эту тему, но в этом и заключалось его удовлетворение расплатой. Шон хотел видеть, что ей так же плохо, как было плохо ему.
— Не будь таким козлом, она едва жива от боли! — гаркнул Ной. — Ты нарочно издеваешься над ней?
— Почему я должен его терпеть? — густые чёрные брови Шона изобразили пренебрежение и недовольство. Он специально проигнорировал Ноя, обратившись к Лане. — Наверное, потому что стараюсь показать тебе своё новое взращённое самообладание, что я больше не ломаю людям конечности даже когда жутко злюсь на них. Лана посмотри на меня!!! — крикнул Шон. — Ты прекрасно знаешь, что тебе придётся сесть напротив меня и глядя мне в глаза рассказать подробности того вечера.
— Да знаю. Позже. … А теперь пойдёмте отсюда, — решительно вскинула голову Лана, вытерев слёзы. — У нас есть ещё одно место.
— Если честно, мне уже разонравилась прогулка, — спрыгнув с забора заявил Ной. — Я здесь лишний. Не хочу участвовать в ваших играх. Или ты тоже мазохистка? — так же обратился он исключительно к Лане.
— Нет, прошу тебя Ной! — Лана умоляюще схватила его за руку. — Не оставляй нас вдвоём.
— Может, вам всё-таки поговорить наедине? — Ной не мог понять почему она с таким отчаяньем в него вцепилась. — Вам ведь явно есть что сказать и ваши безумные взгляды меня уже утомили.
— Ты не понимаешь, — быстро заговорила Лана. — Если нас оставить наедине — я не выдержу и сойду с ума, но только уже на самом деле и окончательно. Я буду страдать если он не прикоснётся ко мне и если прикоснётся тоже. Я выскажу ему, как он выпотрошил мою душу, что рана от потери Зойлы никогда не заживёт, а он в свою очередь станет упрекать меня во всех грехах и винить в своём разбитом сердце. В итоге мы разругаемся в смерть и Шон выкинет очередную глупость. … При тебе мы хотя бы стараемся делать вид.
— Класс! То есть я всего лишь буфер между вами! — воскликнул Ной, разочарованно качая головой. — Лана, даже я не считаю эту ненормальность приемлемой. Ты изводишь себя!
— Прошу тебя, — прошептала Лана, не отпуская его руки. И под этим взглядом Ной сдался.
— Она умеет уговаривать, — как бы между прочим заметил Шон, всё слыша.
Прохожие, встречающиеся им по пути, смотрели им вслед недоумёнными взглядами, а некоторые так вообще переходили на противоположную сторону. И ни одной приветливой улыбки, никто не попытался заговорить, люди скорее опускали глаза, в которых сквозил страх, и ускоряли шаг.
— А вы не очень-то популярны в своём городе. Люди прям шарахаются от вас. Что вы такого натворили?
— Много чего, — лениво протянул Шон, жмурясь от солнца. — Сжёг церковь, например, потому что там говорили будто мы одержимые дьяволом. Отлупил парочку местных любителей охоты. Теперь охота в этих краях мало популярна. В основном переключились на рыбалку.
— Подсыпал в школе на родительском дне кое-чего в сахарную пудру и некоторые добропорядочные граждане, раздевшись до гола носились по школьному двору гикая и хохоча, — продолжила Лана, горько усмехнувшись.
— А она подсыпала снотворное в сок дочери мэра, а потом обрила её наголо, и брови тоже.
— Потому что Кэрол была жуткой ябедой и сплетницей.
— Но по какой-то причине брови у неё так и не отросли, — ухмыльнулся Шон.
— Мы были ещё теми засранцами, — вздохнула Лана, — Иногда меня мучает совесть, потому что таких шалостей у нас было не счесть, и некоторые из них нельзя назвать безвредными. Удивительно как нам всё сходило с рук, даже поджёг. Может, мы и правда одержимые … или проклятые. Может, настало время за всё отвечать. Ты ведь не будешь утверждать Шон, что в свои почти двадцать один мы счастливы?
— Не думаю, что в моём случае покаяние что-нибудь изменит. Я живу по своим законам, и, если я в ладу со своей внутренней сутью — мне решать, когда быть счастливым. Да я иной, и вижу этот мир в преломлённом свете, есть вещи, которые вы люди объяснить не можете и поэтому окружаете себя сводом лишних правил. Ведь именно к этой мысли тебя тогда начал склонять Дерек — провести между нами черту, что мы разные?! — в ответе Шона ощущалась смесь обиды и злости.
— А я полагал вы были неразлучными друзьями, — мрачно заметил Ной, о чём-то усиленно размышляя и время от времени поглядывая на Лану.
— Да были, и я любил его, как брата! — завёлся Шон. — Дерек был единственный, кому я прощал и смотрел сквозь пальцы на многие вещи. Мы были свиты этой дружбой, словно святостью … пока я не понял, … что не способен делить сердце любимой девушки с кем-то ещё. У меня сорвало крышу, когда стало ясно, что мой друг вовсе мне и не друг, душка Дерек мягко оттёр её у меня, предложив ей променять меня на американскую мечту: учёба, карьера, стабильность, дом, дети, путешествия, никаких тебе оборотней и обкуренных индейцев. Да, у нас с Ланой не всегда всё шло гладко, да у меня дурацкий характер, но она была моим смыслом жизни! С тех пор как она свалилась со своего велосипеда — единственной моей мечтой было разделить с ней свою жизнь! Конечно, мне не понравилось, что они стали встречаться и собрались свалить из города. Возможно, сначала стоило поговорить, прежде чем пытаться выпустить ему кишки, я признаюсь, что перегнул палку. Но то … что она тогда кричала мне в лицо… — тяжело дыша, Шон потряс головой, будто отгоняя кошмар того дня. — Я пытался сбежать от этих слов, пытался заглянуть за горизонт и наконец почувствовать свободу от этой шарахнутой любви. … Но куда бы я ни направлялся — она гналась за мной и душила каждую ночь. Дошло до того, что я выключил телефон и принципиально не связывался со своей семьёй целый год, чтобы не дать этой зависимости сломать меня окончательно. Я исколесил пятнадцать штатов, повстречал кучу странного народа, пока однажды меня не занесло в одно богом забытое захолустье, где меня угораздило проиграть в карты абсолютно всё. … Но один из игроков, старый и сморщенный азиат, сказал, что самое ценное я припрятал на себе. А на мне оставался только амулет с нанизанным ковачи, в который я давным-давно вложил … засохшую кровь Ланы. Сжав в руке мой амулет, старик вдруг закатил глаза и прокаркал — «Ты мог бы стать другом, но ты им не стал, ты мог бы стать мужем, но сам же от этого отказался, а она отказалась от вашего ребёнка, умертвив в своей утробе двуликого». Почему я ему сразу поверил? Потому что по взгляду этого старика и по его бешенному сердцебиению, я понял, что он увидел даже то, кем я обращаюсь. Не было времени выяснить дар у него такой или ведьмовская наследственность, мне пришлось его придушить, чтобы защитить племя. Вскочив на свой байк, я примчался домой и первым делом потребовал подтверждения у нашего потомственного шамана. Тхачкарну тужился целые сутки пока не увидел знаки, и они так же указывали на то, что моя любимая вместе с моей тёткой избавились от моего ребёнка! Для меня это всё равно что тупой нож в сердце. И вот теперь, когда Лана смотрит на меня — этот нож каждый раз проворачивается.