Шон молчал, будто переваривая услышанное. Затем, так и не сказав ни слова, поднялся, влез на подоконник и прыгнул на ближайшую ветку дерева.
Лана разрыдалась только когда услышала, что он спрыгнул на газон. Она так и уснула, обессилев от слёз. А через три часа вскочила, словно ужаленная от звука будильника.
Ной уже ждал её в машине.
— Как ты?
— Хуже некуда, — слабо выдавила она, усаживаясь на переднее сиденье.
— Тесса тоже решила поехать, — кивнул назад Ной. — Ей не терпится познакомиться с эри.
— Только не питайте особых иллюзий. Нас там не встретят с распростёртыми объятьями.
Так как было ещё темно — на поляне горели костры. Рэм постарался собрать всю взрослую часть племени, а это ни много, ни мало — около полторы сотни человек. И всего двадцать из них были кугуару.
— Ты можешь говорить, отвечать на мои вопросы, но до того, как встанет солнце, — Рэм, как и все остальные, сидел прямо на земле, поджав под себя ноги, его голый торс украшала замысловатая татуировка, набитая шаманом пару лет назад, а предплечье левой руки были стянуты древними амулетами. Глаза кугуару светились в темноте, но самый зловещий блеск, Лана видела в красноватых глазах их вожака. — Как только покажется первый луч — говорить буду я, и у тебя уже не будет права оправдываться или спорить. Кто твои свидетели?
— Они недавно переехали в Честервиль. Это Ной и Тесса Мэнфри. Ты о них знаешь.
— О них мы тоже поговорим, — тоном, не обещающим веселья, Рэм строго взглянул на усевшуюся перед ним Лану. — Я даю тебе слово Лана Норин Сайлас.
Лана оглянулась на Ноя, украдкой поискала глазами в толпе Шона, и увидев его мрачное выражение лица, мужественно повернулась к вожаку кугуару.
— Я пришла просить у собрания племени эри права на Искупление, и прошу вас призвать судьями духов ваших предков. Моя история началась с детских лет, я её опущу, потому как многие из вас знают о моей дружбе с Шоном Мэнхэсом. С шестнадцати лет мы с Шоном уже начали встречаться как пара. Мы действительно любили друг друга, как бы это ни выглядело со стороны, духи не солгут — любовь жила в наших сердцах. Правда, от нашей любви страдал весь город и наши семьи. После окончания старшей школы, в девятнадцать лет, я попыталась разбить нашу связь, потому что это безумие не могло больше продолжаться, потому что он чуть не убил у меня на глазах своего лучшего друга. Мы поссорились, я оскорбила Шона, и он пообещал мне уехать и больше никогда не возвращаться. Именно тогда я и узнала, что беременна от него. … Это так напугало меня. … Нет, я знала, что после секса случаются дети, но я не думала, что это случиться так скоро. Со мной. … С нами. У меня был другой молодой человек … Дерек, на тот момент у нас с ним созрели общие планы учиться в университете, я хотела стать врачом и совершенно не была готова стать матерью. Я была в панике. Может, оттого что видела своими глазами первые превращения Шона и как он при этом страдал. Не представляю как матери кугуару это выносят. Я боялась, что наш с Шоном ребёнок тоже унаследует эти гены. Никому не сказав, я пошла к Зойле, ревела и причитала от растерянности, не зная, что делать. Жизнь видимо решила наказать меня за мою беспечность и самоуверенность. Зойла не выдержала и вняла моим слезам, ударила в бубен, бросила свои камушки, о чём-то долго бормотала с духами, после чего сказала, что согласна мне помочь, потому как увидала большую беду, если я рожу этого ребёнка. Она дала мне отвар, и мы с ней … убили это дитя. … Зойла знала, как страшен такой проступок для эри, поэтому попыталась скрыть нашу тайну, чтобы защититься. Но духам видимо было угодно, чтобы Шон узнал, и он наказал Зойлу, отняв её жизнь, хотя должен был отнять мою. Я знаю, что прощенье нужно заработать и не все его заслуживают. Я не считаю себя хорошим человеком, поэтому готова к любому вашему решению.
Они слушали её молча, в этих суровых взглядах Лана очень чётко разобрала осуждение. Жители индейского поселения и раньше недолюбливали её, теперь же у них были все на то основания.
Так как заговорил Рэм, означало — что эри уже заранее предоставили распоряжаться её судьбой своему вождю.
— Ты жалеешь о том, что сделала? — прищурившись, спросил Рэм, и Лана знала — он слушает биение её сердца, так кугуару распознавали ложь.
— Да, жалею.
— Почему же тогда ты не пришла ко мне?
— Хм, как я могла? — сдвинула плечами Лана. — Ведь ты ненавидел меня больше всех, считая, что я свела с ума твоего брата. Я боялась тебя, того, что моя жизнь перевернётся с ног на голову. Хотя после случившегося я словно и не жила.
— Ты чахла и лила слёзы вовсе не за утраченным ребёнком, — хмуро осадил её Рэм, — Ты убивалась за погибшим парнем. Если бы Дерек тогда не разбился, и вы бы с ним уехали как планировали, сомневаюсь, что тебя мучила бы совесть.
— Возможно, — к недоумению Ноя, который внимательно ловил каждое слово, кивнула Лана. — Я ничего не могу исправить, но я больше так жить не могу.
— Ты ведь понимаешь, что в случае нашего одобрения ты фактически должна стать частью племени и принять меня, как своего вождя?
— Понимаю.
— И, если ты вдруг справишься, в чём я сильно сомневаюсь, твоим мужем должен будет стать один из эри, а если ты всё же так и не пройдёшь этот путь — мы заберём твою жизнь.
— Да, я согласна.
— Как-то быстро ты со всем соглашаешься, — вздохнул Рэм, пытливо вглядываясь ей в лицо. — А не значит ли это мисс, что таким образом ты задумала покончить с жизнью? Потому что из двух вариантов смерть или испытания — второе куда хуже. Придётся переступить через себя и изрядно постараться, чтобы очистить свою душу.
— Нет, я собираюсь приложить усилия. … Все совершают ошибки, — Лана говорила искренне, с надорванным сердцем, и пока что у Рэма не возникало сомнений. — Уверенна Рэм ты тоже ошибался, а также каждый из собравшихся здесь хоть раз в жизни да оступался, и пусть степень у этих ошибок разная, но я прошу вас помочь мне. Хотя я не исключаю, что тебе куда проще и приятнее было бы убить меня.
— Ты не можешь этого знать! — снова жёстко отрезал Рэм. — Я не открывал тебе душу. … А теперь поговорим о людях, живущих в доме у озера. О старом профессоре с фальшивой фамилией, о его ассистентке и о парне мутанте. Ты посвятила их в тайну, которую поклялась хранить.
— Они стали невольными свидетелями происшествия. Шон даже не пытался скрываться, когда напал. И я предупредила их, что любая утечка информации будет стоить им жизни. Тем более им тоже есть что прятать, — возразила Лана уже другим решительным тоном.