— И ты хочешь, чтобы я уговорила Ноя?
— Его уговорит сам профессор Мэнфри, — усмехнулся Рэм. — Я задел его честолюбие. Я лишь хочу, чтобы ты продолжала меня поддерживать.
— Моё озвучивание реальности выглядит так, будто я поддерживаю лично тебя? — она послала ему вызывающий взгляд. — Жаль, что мой отчаянный способ найти выход ввёл тебя в такое заблуждение.
— О, козюля мстительно кусается. Ты так балдела от моих поцелуев, потому что черпала во мне силы. Я сам тебе позволял, — самоуверенно бросил Рэм. — Но суть Искупления — аскетичность, ограничение себя в отвлекающих внимание удовольствиях, чтобы отыскать источник силы в себе. И мне нужно Лана, чтобы ты его отыскала.
— Я ищу. Но пока только натыкаюсь на стены, углы, острые края, бродя с завязанными глазами рядом с источником сожаления. Зойла говорила, что сила в любви, и что среди искусных подделок и всякого рода одержимостей, очень сложно понять та ли это любовь. … Мне так не хватает Зойлы, — вздохнув, Лана прижалась лбом к холодному стеклу.
***
Распорядок рабочих суток Ланы был как правило однообразным, пока именно этим утром одна из медсестёр не попросила её присмотреть за пациенткой. Женщину поместили в отдельную палату. На вид ей было где-то примерно за пятьдесят, растрепанная и растерянная, она то и дело подходила к окну, беспокойно вглядывалась куда-то вдаль и снова садилась на кровать.
Домой Лана вернулась задумчивее, чем обычно. Слабо улыбнулась Джефу, взъерошила чубчик Кираса, и отказавшись от свежеприготовленного супа легла отсыпаться.
Ближе к вечеру, Рэм застал её стоящей у окна. От запаха её тёплой кожи ему тут же захотелось прижаться к ней и зарыться лицом в её волосы, слабо пахнущие кокосом, а затем поцеловать в губы, которые недавно пили какао. Сдержавшись, Рэм почувствовал раздражительность.
— Как прошёл твой вчерашний день? — поинтересовался он у так и не обернувшейся к нему девушки.
— Странно, — выдавила Лана. — Вчера привезли женщину, которая внезапно потеряла память. Её нашли на мосту. Кстати, муж нашёл, но она его не узнала. Она даже не знает, как её зовут, что она предпочитает из еды, как пользоваться душем. …. Её память словно стёрли ластиком, — в ужасе покачав головой, Лана повернулась к Рэму. — И я поняла как это на самом деле страшно — мечтать всё забыть. А ведь год назад я бы позавидовала этой женщине. Но теперь понимаю, какое это наказание. … Я хочу помнить кого любила, все свои ошибки и радости.
— Я и не стремлюсь заставить тебя всё забыть, — нахмурился Рэм. — Время учит, а не лечит.
— Выглядишь каким-то взъерошенным. Что не так? Снова Шон?
— Ты хочешь ко мне прикоснуться? — вместо этого спросил Рэм, заиграв желваками. Его глаза начали наливаться кровью.
Лана на всякий случай кивнула, но Рэм не собирался останавливать обращение, принявшись стаскивать с себя одежду.
— Тогда прикоснись. В обращённом виде это позволяется, — еле успел прорычать он, прежде чем его тело выгнулось, принимая форму пумы.
…Кугуару мягко подошёл к ней на мощных лапах, играя мускулами и покачивая хвостом. Усевшись у её ног, он стал ждать, внимательно вглядываясь в неё своим жёлтыми кошачьими глазами.
Лана медленно, без резких движений опустилась на пол, осторожно погладив его по шее.
— Я не понимаю, что происходит Рэм, — прошептала она, внутренне сжавшись.
Он потёрся об неё мордой, лизнув в щёку, а затем оглушительно зарычал прямо в лицо. Лана зажмурилась. Кугуару были непредсказуемы и кровожадны, поэтому у неё даже успела промелькнуть мысль о своём последнем миге в этой жизни.
Внезапно наступившая тишина, заставила её приоткрыть глаза. Затаив дыхание перед ней сидел уже обычный Рэм. Голый и хмурый.
— Блин, — Лана отвела взгляд. — Может, нам с тобой лучше не видеться?
— Не выйдет. … Больше этого не повторится. Со своим искушением я разберусь. Закалять характер моя фишка. … Сегодня мы с тобой пойдём ужинать к соседям. Продолжение уроков «хорошая подруга, дочь, соседка». Я не смущаюсь, можешь смотреть, — одеваясь, проговорил он, усмехнувшись, в тот момент, когда она покраснела.
Китана и её муж Титу держались скованно, не особо радуясь гостям, и Лана понимала, что причина в ней, а не в заглянувшем к ним на ужин молодом вожде. Нужно было о чём-то говорить, поэтому некоторые вопросы и темы поднимались невпопад.
— Как тебе работается в больнице? — спросила у неё Китана, разливая чай. Её бронзовая кожа казалась золотистой. Эта молодая женщина очень понравилась Лане своей улыбчивостью и симпатичным лицом. Мягкие движения и особенные взгляды, которые она время от времени посылала своему мужу, говорило о том, что Титу был кугуару. С годами у жён и подруг кугуару вырабатывалась привычка не допускать резкости, чтобы лишний раз не дразнить зверя внутри их мужчин.
— Очень устаю, — ответила на её очередной вопрос Лана. — Вы давно женаты?
— Пять лет. По большой любви. Рэмхестам говорил, ты хотела увидеть счастливую пару, в которой один из влюблённых кугуару. Наверное, это мы.
— И вы совершенно счастливы? — заглянув в чёрные глаза Китаны, Лана заметила промелькнувшую в них боль.
— Да, мы любим друг друга. Единственное, чего нам не хватает это ребёнка, — мягко улыбнувшись, Китана уставилась в свою чашку.
— Кто-то безуспешно молит духов о благословлении послать им детей, а кто-то убивает в себе плод своей любви, считая его ошибкой, — укоризненно бросил Титу, давая понять, как на самом деле относится к своей гостье.
Импульсивность всегда была её бедой. Порой Лана даже не успевала осознать, к чему приведут такие её поступки. Порывисто схватив блюдце и шарахнув им о стол, острым осколком, зажатым в руке, в одно мгновение она попыталась вспороть себе горло. Такова внутри неё созрела степень вины и реакция на осуждение. Но с реакцией Рэма ей было не сравниться.
— Даже не думай, — вцепившись ей в запястье, прошипел он. От пронзившей её боли, остановленный в нескольких сантиметрах от аорты осколок полетел на пол. — Какого дьявола ты творишь?!! Я ведь был уверен, что ты искренне пытаешься исправить свою жизнь, но безвольная психопатка всего лишь ждала подходящего момента! — гневный голос Рэма было слышно даже на улице. — Хочешь, чтобы я связал тебя и запер в звукоизолированной коробке? Хоть сейчас! Не могу поверить! — вскочил он на ноги, яростно отшвыривая стул, на котором сидел в одну сторону, а её в другую. — Чёрт! … Как же я зол на тебя Лана!
— Что толку в моих размышлениях, ограничениях, унижении и испытаниях? Твоё племя всё равно будет ненавидеть меня и бросать мне в спину камни! — прокричала в свою очередь Лана. — Ты ведь лучше меня знаешь, что мёртвая я только укреплю веру эри в традиции и законы племени! Думаешь, отношение ко мне изменится, если я пройду ритуал? Фиг! От силы ты отпустишь мне грехи и посоветуешь убраться из города! … В огромном мире, среди людей — я осталась одна. Люди смотрят на меня как на чудовище. Я правда хотела пройти по краю пропасти, в полной темноте. … Но теперь я стала всё чаще задаваться вопросом: а что потом? Ради кого? Даже Шон уже не держит меня в этом мире!
— Бред! Не смей допускать мысли, что ты не справишься! — возразил Рэм, вне себя от злости. — Сложить лапки и сдохнуть конечно же проще. Плевать, что от горя твои родители поседеют, оплакивая свою любимую красавицу дочь. Плевать, что, вспоминая твоё имя люди будут разочарованно махать рукой. Плевать, что ты так и не дашь шанса себя полюбить мужчине, который мог бы стать отцом твоих детей. Тебе плевать, что счастье, о котором ты меня спрашивала, вполне может ждать тебя. Тебе нужен пример счастливой пары? Стань сама этим примером, чёрт возьми!.. Даже ради кого-то одного, у кого не поднимется рука бросить в тебя камень. Лана, … ты не представляешь, как ты огорчила меня сегодняшней выходкой.