— У тебя хотя бы есть смысл Джеф. Маленький сын, ваша с ней общая частичка, ради него ты и держишься. Ты обязательно расскажешь ему о матери, истории и образы всплывут сами собой. Чувствуя тебя, Кирас почувствует и её. Возможно, ты встретишь и полюбишь ту, кто примет Кис-киса как родного. Ты ведь не зарекался оставаться одиноким мучеником до конца жизни. Моя мама утверждает, что живое сердце всегда нуждается в любви, это такая же потребность, как наполнять лёгкие воздухом.
— Бродячий пёс тоже хочет, чтобы его приласкали, ну или хотя бы чтобы не прогоняли. Порой человеку нужно не так уж и много. Наблюдая за тобой, я сделал вывод, что любовь для тебя — это максимальная форма стихии, «я вырву тебе душу, а ты забирай моё сердце» что-то в этом роде. Я не могу похвастаться такими страстями.
— Может это и к лучшему, — вздохнула Лана, поёжившись в ночной прохладе, — Мне же тяжело представить себя в тихом размеренном уютном счастье, с принятыми общечеловеческими семейными ценностями. Кугуару навсегда изменили мою реальность… — Лана осеклась, мысленно напомнив себе, что не стоит снова окунаться в прошлое.
— Ты замёрзла, — заметил Джеф.
— Не хочется уходить.
Кто кого пожалел неизвестно, но в жесте Джефа почувствовалась такая непритворная забота, которая, как показалось Лане вырвалась произвольно, при этом смутив его самого — Джеф приподнял руку, чтобы обнять её, но его рука так и повисла над её плечом.
— Так мне действительно будет теплее, — она с благодарностью юркнула ему под мышку, и Джефу ничего больше не оставалось, как прижать девушку к себе. — У некоторых эри такие широкие души, но не все из них способны принимать. Ты не такой. И Зойла была не такая, она любила меня такой, какая я есть, она была мне вместо крёстной матери. Но никто из эри не заступился за неё, хотя она была одной с вами крови. Меня же твоё племя никогда не простит, даже если я воздвигну храм кугуару, — не без горечи выговорилась Лана, опять кляня себя за копание в прошлом.
— Ты для чего решилась на путь Искупления, ради них или ради своего душевного равновесия? — серьёзным тоном поинтересовался Джеф. — Что-то мне подсказывает, что не ради кучки индейцев.
— Я сегодня говорила с Шоном, — после долгой паузы снова заговорила Лана, обнаружив, что ей легко делиться с Джефом, что ей хочется говорить с ним даже о сокровенном, потому что он умеет слушать и не любит осуждать. — Он в конце концов понял, что я освободила нас от нас самих и что в нашем романе поставлена точка. Время нас рассудит и когда-нибудь он признает мою правоту, а пока я дала себе слово не сходить с ума от мыслей. Ты прав, я делаю это не ради чужого мнения, бороться за счастье нужно в одиночку, по крайней мере, проложить к нему путь. Я пройду, покорюсь правилам Рэма, и когда на моём горизонте разъяснится — я почувствую, как должна поступить дальше, Зойла говорила, знаки обязательно подскажут. Ты веришь в знаки, Джеф?
— Ещё бы! Как может эри не верить в знаки?! — фыркнул он. — Главное знать меру и не рехнуться, приписывая необычное самым простым вещам. У меня такое предчувствие, что ты справишься Лана, тебе ещё и не такое по зубам.
— Спасибо, но комплимент сомнительный, — и всё же Лана улыбнулась. — Неужели я не создаю впечатление хрупкой и ранимой девушки?
— О, … в тебе, как в истинной женщине много граней, — в его голосе блуждали подтрунивающие нотки. — Я тоже умею замечать, я ещё не совсем иссох.
Лана долго молчала, глядя на звёзды, а потом вдруг с грустью произнесла:
— Так редко в моей жизни выпадали минуты покоя.
***
— Лана… — ей не понравилось выражение его лица, это была не та милая растерянность, которую иногда Джеф изображал.
— Что-то с Кирасом?! — сердце девушки сжалось в дурном предчувствии, она, холодея подалась вперед.
— Нет, с моим сыном, хвала духам, всё в порядке. … Твой птенец сдох.
Непонятно почему, но Лана испытала облегчение.
— Рэм конечно же преподнесёт это как волю предков, мол духам такой дар не угоден, — непонятным для Джефа двусмысленным тоном, произнесла она. — Мне нужно срочно увидеть Нессера!
Джеф даже рта не успел раскрыть, как Лана уже мчалась через лужайку к дому Мэнхесов.
У них никогда не запиралось, впрочем, стучать Лана не стала. Войдя внутрь, она сразу же поднялась наверх. Нессер как раз набивал утреннюю трубку и был крайне удивлён появлению девушки.
— Ты уже виделась с Рэмом?
— Нет, на сегодняшний день я больше доверяю вашей мудрости, вы долгое время были вождём. Вы отличный следопыт, с вами беседуют духи…
— Хватит чертить вокруг меня медовыми словами! — оборвал он её. — Что ты хочешь? — чёрные угли глаз сердито глянули на Лану из-под косматых седых бровей.
— Один из шагов Искупления — дар духам предков. Короче говоря, соколу взлететь было не суждено. Мне нужно знать о других вариантах. … Это важно, — помолчав, добавила Лана.
Мысленно взвесив какое-то решение, Нессер запихнул трубку в специальный мешочек, повесил себе на шею и решительно взглянул на девушку:
— Идём!
Зная нравы эри, Лана понимала, что допытывать его не стоит, нужно просто идти следом. Нессер направился в сторону гор, шли они не спеша и через какое-то время Лане захотелось нарушить молчание несмотря на то, что компания индейца всё-таки тяготила её:
— Я чувствую, что смогу вынести Очищение, что мне нужно это сделать как можно скорее. Каких таких особых знаков вы ждёте?
— Спрашивай не у меня. Тебе дадут ответ, не гневи верховных, всему своё время и место.
Закатив глаза, Лана вздохнула с выразительной претензией. Люди, в чьих жилах текла кровь эри, отличались терпеливостью, но ей это качество привить так и не сумели.
Они уселись на ближайшем холме, откуда открывался вид на величественную горную гряду, такую же древнюю и извилистую, как и тайны этого мира. Нессер развернулся лицом к солнцу, и сунув трубку, поджёг её с помощью линзы. Задумчиво выпустив струю дыма, он уставился вдаль. Тревожить его было бессмысленно. Собрав всю свою выдержку в кулак — Лана тихо ждала.
Спустя полчаса ей на руку села чёрно-оранжевая бабочка. Все попытки Ланы согнать её не увенчались успехом, бабочка перелетала с колена на голову, и снова садилась на плечо. Это продолжалось довольно долго пока Нессер, ещё не растерявший замашек дикой кошки, не поймал её. Зажав бабочку двумя пальцами и пробормотав над ней несколько фраз, он совершенно спокойно сунул её себе в нагрудный карман, довольно усмехнувшись. Странность в поведении эри уже давно не удивляли девушку.
Обнаружив у своих ног пестрое перышко дрозда, от скуки Лана положила его себе на ладошку и дунула, глядя, как ветер подхватил и понёс его дальше в горы. Нессер вдруг затянул песню, она понимала о чём поётся, но слова и звук его голоса незаметно ввергли её в некий гипнотический транс.
Казалось, она закрыла глаза всего лишь на минуточку, и тут же увидела странный сон — всё та же бабочка-приставала, но во сне она ворчала на неё голосом Зойлы:
— «Снаружи смыть можно что угодно, страшнее грязь внутри — и это ненависть и фанатизм. А сердце очистить можно только любовью. Но ты, как всегда, не видишь того, что у тебя под носом. Желания исполняются незаметно, моя газель, не жалуйся потом, что счастье не заглядывало к тебе на огонёк».
Голос Рэма грубо вернул её в реальность. Старый Нессер сидел с таким невозмутимым видом, словно он вырос из этого камня, а трубка была дополнением его анатомии, гнев сына ничуть не затронул его. Зато Лана поспешно поднялась на ноги, приготовившись защищаться, но Нессер разрешил ситуацию всего лишь двумя словами:
— Она готова.
— Решать мне, — процедил Рэм, бешено играя желваками, недовольный тем, что события развиваются без ведома вожака. — Она провинилась и нарушила правила.
— Она готова, — чуть твёрже произнёс Нессер с нажимом в голосе. — Она хочет получить Искупление перед духами наших предков, если их воля благословит эту девушку, ты так же покоришься высшей силе. Ты защищаешь племя Рэмхестам, но происходящее не зависит от твоего желания, мы всего лишь безропотные воины стихий. Духи гор зовут её для Очищения. А вместо сокола, духи желают, чтобы она собственноручно сплела хранителя снов каждому рождённому в этом году.