— Ты уверен, что твоё место здесь? — перешёл на ирокезское наречие Рэм, еле сохраняя самообладание. — Хочешь проститься с Джефом — тогда советую не поднимать глаза, чтобы не опалиться нашей справедливой злостью! Он здесь лежит по твоей вине!!!
— Я не мог не прийти, — сдавленно ответил Шон. — Я был тогда осторожен, я не мог привести за собой волков.
— Скажи это его сыну! — гаркнул вождь, испепеляя брата гневным взглядом.
— Я помогу в облаве, — Шон действительно не поднимал глаз. Со своего места Лане было хорошо видно, как играли желваки на его лице, сжимались и разжимались кулаки, гнева в нём было не меньше, чем в старшем брате.
— Надо же какое одолжение. Ты нам поможешь, — язвительно протянул Рэм. — Только вот я не уверен, можно ли поворачиваться к тебе спиной. Ты больше не в стае, мы привыкли обходиться без тебя. Отдай дань погибшему и уходи! Я уже называл тебе условие, при котором ты сможешь вернуться!
Впервые Лана не могла понять, что чувствует по отношению к Шону. Было так непривычно не сходить по нему с ума, не трепетать при его появлении и желать себе смерти, когда он уходит. Осталась лишь грусть и немножко нежности к тому сокровенному прошлому, и конечно же прощение. Она простила его, и сейчас ей было даже немного жаль своего бывшего парня. Ему хватило полминуты, чтобы проститься с Джефом, Шон потратил больше времени, задержавшись около неё:
— Привет, — с болью шепнул он.
— Здравствуй, Шон, — тихо ответила Лана, зная, что сейчас они находятся под пристальным вниманием.
— Как тебе живётся?
— Учусь быть счастливой заново, — когда он находился так близко, ей стало ясно, что избавиться от некоторых воспоминаний просто невозможно, что какая-то часть их любви навсегда останется занозой в душе.
— А я всё ещё не могу без тебя, — было видно, как ему хочется прикоснуться к ней.
— Придется научиться и отпустить, если ты искренне желаешь добра мне, а не себе. Я бы очень хотела, чтобы ты обрёл себя Шонгравут, — заговорила и она на языке племени. — Чтобы влился в свою кровь, чтобы Парящий Орёл стал своим среди своих, чтобы мужчина, которого я вижу — шагал в будущее, а не топтался на месте.
— Подбитый Орёл вряд ли сможет парить как раньше.
— Избавь меня от желания свернуть тебе шею Шонгравут, — произнес Рэм, подходя ближе. Встав между ними в пол оборота, он почти загородил собой Лану. — Образ плачущего мальчика не твой костюм. Или ты живёшь нашими законами или не показывайся мне больше на глаза. Других вариантов у тебя просто нет.
— Ты проклянешь тот день, когда я вернусь в племя, — прорычал Шон, глядя на брата ненавидящими глазами, обращающегося кугуару. В конечном итоге ему пришлось сорваться с места и бежать с места похорон, чтобы не превратиться в пуму на глазах у горожан.
После прощального ритуала Лана вернулась в уже опустевший дом Джефа совершенно одна. Китана унесла Кираса к себе, с ней же отправились Хоп и Тит. А ей захотелось побыть в тишине, чтобы ещё раз ощутить присутствие ускользающего духа Джефа, милого парня, с которым она подружилась, и которому так и не суждено было воспитать своего ребёнка.
Где-то уже ближе к рассвету, говоря ей о том, что она всё-таки отключилась, к ней нежно прикоснулись руки Рэма.
— Слава богу, ты пришёл! Живой, — кинулась к нему Лана. Она боялась спросить, боялась услышать ещё о чьей-нибудь гибели. Сейчас ей достаточно было просто прижаться к нему.
Он то сжимал её сильнее, то делал объятья едва ощутимыми, то снова неистово привлекал её к себе.
— Ты очень нужна мне, Лана. Особенно сейчас, — прошептал Рэм. — Я уже говорил тебе о своих чувствах. Больше не могу сдерживаться и ждать.
Сначала он отыскал её губы. Затем порывисто избавил от одежды. А когда ему больше ничего не мешало, и с её стороны не возникло никаких возражений — Рэм позволил себе ласкать её тело. Всполохнув пожирающим её огнём страсти, Лана и не собиралась ему препятствовать. Каждая клеточка её тела была взбудоражена до кричащего накала. Каждое движение Рэма воспринималось ею с сумасшедшей благодарностью. В ответ она дарила ему не меньше своей женской ласки.
У каждой страсти есть свой темп, своя амплитуда. Когда в нарастающем ритме они дошли до точки, где останавливается дыхание — Лана попала в поток, в котором было лишь одно ощущение — блаженство.
— Скажи мне, — проснувшись через несколько часов, произнесла она. Просыпаться рядом с ним оказалось тоже очень приятно.
— Ну что сказать, я наконец первый раз занялся любовью, — довольно потягиваясь, отозвался Рэм. — Предыдущие разы с другими девушками был просто секс. Потому что для меня физическая близость без предохранения и есть настоящее занятие любовью. И как влюблённый в тебя джентльмен после такого я обязан спросить. Ты выйдешь за меня, Лана Сайлас?
— Что ж, притворюсь леди и скажу, что мне нужно подумать. А теперь ответь мне о том, о чём я тебя действительно спрашивала.
Его озорство и нега вмиг улетучились. Поднявшись с кошачьей гибкость, Рэм принялся не спеша одеваться.
— Пришлось побегать, немного подраться, но мы разобрались, — сухо ответил он, не желая вдаваться в подробности. — Но имеется вероятность того, что одна шавка всё-таки вырвалась за пределы нашей территории. Поэтому оставшиеся шаманы примут экстренные меры. Ни один вульфен теперь не сможет пересечь черту охранного купола, который совьют шаманы эри из потоков энергий пяти стихий.
— Ни один вульфен кроме особ королевской крови, — выдавила Лана, хмурясь, вспомнив одну старую легенду. — Я слышала эти сказки от сам знаешь кого.
— Допустим это не такие уж и сказки. Да и вряд ли оборотней королевской крови осталось так уж много, — уверенный тон и вид Рэма, приободрил и её. — Готова познакомиться с миссис Эрли?
— Что ещё за миссис? — уморительно сморщилась Лана, обратно кутаясь в мягкий плед. Рэму даже пришлось за ноги стащить её с кровати.
— Пожилая дама, за которой ты будешь ухаживать. Тебе же нужно на что-то жить пока ты будешь плести ловцов сна и мучительно размышлять над моим предложением! — подхватил, поцеловал, и поставил рядом с собой. — Терпенья мне не занимать. Рождённых в этом году семеро. После обеда можем съездить вдвоём к Ловпалу, помогу тебе насобирать перьев.
— Свидание? — с вызовом улыбнулась Лана.
— Надо же как-то тебя дожимать, — хмыкнул Рэм. — Поторопись. Жду на улице!
Глава 19
Миссис Эрли оказалась улыбчивой, сухой, сморщенной и седой старушкой, которая просто пришла в восторг от новой компании. В обязанности Ланы входило давать ей лекарства строго по времени, готовить пищу на пару, выполнять другие нехитрые домашние дела, но, пожалуй, самой главной обязанностью, которую ей негласно навязала почтенная миссис Эрли — это слушать её повествования о прошлом. Первый день начался с детства. В паузах, нуждающаяся в передышке, старушка велела включать ей классическую музыку. К обеду Лана уже знала по именам и фамилиям всех её родственников, привычки её покойных родителей, печальную историю бабушки и краткий экскурс в историю Честервиля.
Как они и договаривались, Рэм заехал за ней после трёх. Держа поводья, он усмехался, явно потешаясь с её выражения лица.
— Отлично мы поскачем верхом, и у меня будет целая лошадь, — обречённо вздохнула она. — Ты ведь в курсе, что я не умею?
— До Ловпалу лучше всего добираться на лошадях. Ты научишься по ходу, этих животных вырастили кугуару, так что они особенно понятливые. И тем более, жена вождя просто обязана скакать верхом! — поддел её Рэм, запрыгивая в седло. В котором нужно сказать, он смотрелся просто бесподобно. Осанка, непринуждённая естественность, уверенность, подстёгивающие её угли чёрных глаз. Не то чтобы она не умела совсем, просто никогда не преодолевала такие большие расстояния. Когда дорога позволяла ехать рядом, они не молчали.
— Бабушка оказалась фанаткой Шопена и брокколи. Она столько помнит о прошлом, до мельчайших подробностей, вплоть до того какие рюши были у неё на платье в тот день, когда они приехали в Честервиль, но совершенно не помнит какой сегодня день, — подумав о миссис Эрли, Лана с грустью улыбнулась. — Почему старость так беспомощна? Я не хочу стареть.