С уважением — ЖАК ШНАЙДЕР, г. Кельн».
«Сообщаю Вам, что у меня ИМЕЕТСЯ ИНФОРМАЦИЯ О МЕСТЕ НАХОЖДЕНИЯ Янтарной комнаты. Информация получена от сына последнего коменданта Кенигсберга, который был ОТВЕТСТВЕННЫМ ЗА ОТПРАВКУ ЯНТАРНОЙ КОМНАТЫ. Если Янтарная комната не найдена, то прошу сообщить мне.
Эстонская ССР, г. Тарту. А. А. Э.»…
Кажется, что этой истории, этой замечательной ТАЙНЕ ВЕКА не будет конца! Черный Рыцарь бродит… Габка, уютно покряхтывая, лижет своих симпатичных щенков, муж-внук Бандик, Эль Бандито Длуги по паспорту, сонно поглядывает на них и вроде бы улыбается. Итак?
Итак, какой же будет концовка этой несколько затянувшейся истории, тринадцатой главы, ее тринадцатой (на машинке) страницы текста? Что в этих двух письмах, одно из ФРГ, другое — от Овсянова? «Рабочая группа „Церкви Востока“ всемирной комиссии Немецкой епископальной конференции… Гроотештрассе, 52, Кельн. К сему прилагается письмо господина Георга Штайна, который, к сожалению, вскоре после этого его письма и моего визита к нему в больницу г. Штарнберга был найден в лесу мертвым. Я не знаю, самоубийство это или убийство. Вечная память ему.
С дружеским приветом магистр д-р Альбрехт Раух, Рагенсбург. 10.06. 1989 г».
И письмо Штайна, вот оно.
«Штарнберг, у озера. 7.07.1987 г. Глубокоуважаемый господин доктор Раух! Один из лечащих врачей звонил вам уже. Я сознательно несколько дольше пережидал, прежде чем дал о себе знать, так как до начала этой недели находился в шоковом состоянии, и лишь теперь могу снова ясно мыслить, размышлять и планировать. Что же случилось? С декабря 1986 года мне удалось совместно с экспертами ГДР изучить государственные архивы в Потсдаме и Мерзебурге по вопросу Янтарной комнаты.
До 10 апреля 1945 года „ЯК“ находилась в охотничьем замке „РАЙНГАРДСБРОНН“ под Готой, принадлежавшем герцогу Кобург-Готскому. В ночь с 10 на 11 апреля 1945 года обергруппенфюрер СС доктор КАММЛЕР приказал перевести данный объект в Граслебен-1, в соляную шахту, которая принадлежала Сольвейконцерну, где он был помещен под инвент. номером 16+17 в забое на глубине 430 метров, в разработке 3 + 4. При этой транспортировке были незаконно использованы грузовики Швейцарского Красного Креста (Женева), которые находились в распоряжении д-ра МУЗИ. 15.04.45 года Граслебен был занят 9-й армией США, которой командовал генерал Симпсон. Уже 10 мая 1945 года части 9-й армии США вывезли экспонаты Янтарной комнаты через Висбаден — Антверпен в Штаты. 6 апреля 1987 года гессенское министерство культуры в Висбадене сообщило, что все акты, касающиеся этого дела, НЕДОСТУПНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ, по поручению Дуайта Эйзенхауэра и по категорическому указанию Пентагона они хранятся в архивах военного департамента.
В дальнейшем было установлено, что с 1957 года существует соглашение между администрацией США и ФРГ, подписанное со стороны немцев д-ром ХАБИЛЕМ А. ГЛОБКЕ и графом СПУКТИ (убитым в 1962 году в Гватемала-Сити), о том, что депоненты 16+17 наряду с другими культурными ценностями должны быть задержаны и сохранены как залог мирных переговоров по окончании второй мировой войны.
12.04.87 года я информировал об этой ситуации агентство Дойче Пресс-Агентур (ДПА). 14–15 апреля 1987 года Карин Тобен (ДПА, Люнебург) написала статью. 15.04.87 года в 17.55 об этом кратко сообщила телеграмма АРД — Гамбург: „Сенсационное развитие истории с Янтарной комнатой! Не в США ли она?“ В тот же вечер у меня состоялся долгий разговор с главным редактором „Радио-Гамбург“. На следующее утро, в Страстную пятницу, я договорился о пресс-конференции с гамбургской газетой „Абендбладет“, с „Вельт“, „Моргенпост“ и „Бильдцайтунг“. Во второй половине дня я поехал со своими сыновьями на обед в кругу их друзей в Гамбург и… пришел в себя утром в пасхальную субботу в отделении интенсивной терапии клиники университета Гамбург-Эппендорф с длинной продольной резаной раной на животе… Мне недвусмысленно заявили, что я сам нанес себе эту рану… Я же сам попал из отделения интенсивной терапии в психиатрическую клинику. Там я был до 16 июня 87 года, затем поехал к барону Фальц-Фейну в Вадуц. Там я объяснил ситуацию, точно описал все происшедшее, сдал один вариант своего письма на сохранение в банк, другой был отправлен в Москву, а третий хранится у „Ф. Ф.“ 27 июня я отправился в Линдав, а оттуда в Мюнхен. Вечером 28 июня я хотел встретиться в лесу у Шарнбергского озера с двумя бывшими фюрерами СС из штаба Каммлера. Я поехал туда, но они не появились. Утром 29 июня я пришел в себя в чаще леса с дырой в животе, в течение 6 часов пробирался сквозь кусты, вышел на дорогу и добрался сюда. Но теперь никто не верит ни одному моему слову! На следующей неделе меня выпустят, и я охотно побеседовал бы с вами в Регенсбурге. Мне сейчас нужны утешение и помощь. Позвоните мне, пожалуйста, сюда.
Ваш Георг Штайн».
Выходит, это последнее, предсмертное письмо?
Что же с ним произошло? Его пытались убить? Те, может быть, «фюреры» из штаба Каммлера, тяжело ранили его, а потом, вновь вызвав из клиники, посулив что-то, завлекли в развалины замка и добили?..
Господи, сколько тут скрывается страшных тайн… Что в конверте, полученном от Овсянова? Еще одна Тайна? Ломаю печать, вынимаю небольшой, крупно и четко исписанный листок.
«АКТ.
Гор. Кенигсберг, 12 июня 1945 г.
Составлен настоящий акт представителем политуправления фронта гвардии капитаном ЧЕРНЫШЕВЫМ и членом бригады Комитета по делам политпросветучреждений подполковником БРЮСОВЫМ в том, что: 1. Ими осмотрено было помещение на ул. ЛАНГЕ РАЙЕ, 4, где находилась КОЛЛЕКЦИЯ ОБРАЗЦОВ ЯНТАРЯ и Геологический музей. 2. ОБА СОБРАНИЯ СОХРАНИЛИСЬ В ДОСТАТОЧНО ХОРОШЕМ СОСТОЯНИИ. По-видимому, немцами была начата упаковка этих вещей, но прервана в самом начале. В подавляющем большинстве все образцы снабжены этикетками об их происхождении. 3. Надо считать желательными упаковку всех этих ценностей и перевозку их в безопасное место и охраняемое помещение. Собрание образцов янтаря ВСЕГО МИРА, как одно из лучших собраний такого рода, подлежит, несомненно, отправке в Москву. 4. Геологическая коллекция, прекрасно систематизированная и довольно обширная, несомненно, представляет большой интерес, но вопрос о ее эвакуации следует решать после запроса Москвы, так как без специалиста нельзя сказать, не является ли эта коллекция дублетной к имеющимся. 5. Упаковка обеих коллекций может быть произведена за 8-10 дней при десяти рабочих.
Подполковник БРЮСОВ».
Вот это да! Эта крупнейшая в мире коллекция янтаря, оказывается, не была вывезена из Кенигсберга, подполковник Брюсов видел ее, осматривал! И, может, действительно держал в своих руках тот кусок окаменелой, прозрачной смолы, из которого на него смотрела древняя ящерка… Образцы янтаря ВСЕГО мира, но где она, эта коллекция, 400–500 ящиков янтаря и минералов, ведь именно столько, надо полагать, могли бы собрать и упаковать за 8-10 дней десять рабочих? Все было здесь, в нашем городе, в июне сорок пятого. Как и шестьдесят ящиков «хорошего фарфора — китайского, берлинского, майсенского, деревянная скульптура XIII–XIV веков, мраморная скульптура Вильде, медали, картины и ценная бронза» — 60 ящиков сокровищ, собранных Брюсовым и его командой в Королевском замке. А мраморные фигуры из-под Даркемена, исчезнувшие в какой-то неведомой черной дыре, вместе с сопровождавшим их капитаном Цирулиным? Куда все подевалось? Расхищено, разграблено? Или, как и книги из библиотеки графа Валленрода, до сих пор лежит в нераспакованных ящиках на каком-то из складов?
Что же получается? Георг Штайн писал о четырех главнейших версиях, выходит, что есть еще одна, очень важная, — ПЯТАЯ ВЕРСИЯ? Хорошо. Пускай будет и еще одна, главная, пятая версия. Будем искать. Сокровища должны принадлежать людям, а не паукам и крысам, они должны быть в светлых залах музеев и картинных галерей, а не в мрачных, сырых и зловонных подземельях…
Кстати: недавно стало известно, что некий гражданин одной из европейских стран, пожелавший пока не открывать своего имени, назначил приз в миллион долларов тому, кто найдет Янтарную комнату. Уж не барон ли это Эдуард Александрович Фальц-Фейн, продолжающий дело, начатое погибшим его другом Георгом Штайном?
М-м-м, как горят ладони, но, кажется, меня от дальнейшей работы отстранили. «Уже слышно, как бьется сердце Иисуса, — сказал на днях Эдуард, прижавшись ухом к дубовому стволу. — Дальше все буду делать сам. Один. А ты можешь стружки собирать»…
Но что это? Я вздрагиваю, смотрю в черное ночное окно: звонок в дверь. Но почему его слышу только я, а мои чуткие собаки, которые обычно с диким лаем несутся в прихожую, почему они спят как ни в чем не бывало? Еще звонок.
Кто это? Беженец из Армении или Азербайджана? Из Прибалтики? Вот еще раз… Или это Вальтер Мюллер, пробившись через все преграды и границы, пробравшись через контрольно-следовую полосу, стоит у двери?..