— Вы наверняка можете разыскать человека, который даст ответ на наш вопрос, — сказал он. — Мы подождем.
— Это убийства в районе Истада? — заинтересованно спросил Бергстранд.
— Да. И официантка может дать нам важные сведения.
— Ее подозревают?
— Нет, — ответил Валландер. — Ее не подозревают. Репутация ваших поездов и бутербродов не пострадает.
Бергстранд встал и вышел из комнаты.
— Наглый тип, — сказал Бирк. — Хорошо, что ты поставил его на место.
— Было бы еще лучше, если б он смог нам ответить, — сказал Валландер. — И побыстрей.
Пока они ждали Бергстранда, Валландер позвонил в Лёдинге Хансону. Ничего утешительного. Они докопали до середины первого квадрата. И пока ничего не нашли.
— К сожалению, уже пошли слухи, — сказал Хансон. — У нас тут уже было несколько любопытных.
— Не подпускайте их, — сказал Валландер. — Больше мы, наверно, сделать не в состоянии.
— С тобой хотел поговорить Нюберг. По поводу той записи телефонного разговора с матерью Катарины Таксель.
— Они смогли определить, что это за стук?
— Если я правильно понял Нюберга, нет. Но лучше поговори с ним сам.
— Они совсем ничего не смогли сказать?
— Они думают, что кто-то стучал по полу или стене поблизости. Но что нам это дает?
Валландер понял, что понадеялся он преждевременно.
— Вряд ли это ребенок Катарины Таксель, — продолжил Хансон. — Думаю, у нас есть специалист, который может вычислить частоту звука или что-то вроде. Может, ему удастся понять, звонили издалека или откуда-то неподалеку от Лунда? Но это, вероятно, очень сложный процесс. Нюберг сказал, что это может занять минимум два дня.
— Ну что ж, — согласился Валландер.
В ту же минуту в комнату вошел Бергстранд, и Валландер поспешил закончить разговор.
— Придется подождать, — сказал Бергстранд. — Первая проблема в том, что нам нужен список служащих трехлетней давности. Вторая — это что с того времени в концерне произошло много изменений. Но я объяснил им, что это очень важно. «Вагоны-рестораны» работают вовсю.
— Мы подождем, — ответил Валландер.
Бергстранд, похоже, был не очень рад присутствию в своем кабинете двух полицейских. Но он ничего не сказал.
— А кофе, — поинтересовался Бирк. — Одна из специальностей Государственных железных дорог. Ведь наверное, им угощают не только в вагонах-ресторанах?
Бергстранд вышел.
— Вряд ли он привык, чтобы его посылали за кофе, — сказал Бирк, довольный.
Валландер промолчал.
Бергстранд вернулся с подносом. Потом, извинившись, что у него неотложное совещание, ушел. Они остались сидеть в кабинете. Валландер пил кофе, чувствуя все растущее нетерпение. Он думал о том, что сказал Хансон, и что, может быть, ему стоит оставить Бирка одного дожидаться ответа. Он решил подождать еще полчаса. Не больше.
— Я размышлял обо всем, что случилось, — вдруг сказал Бирк. — Надо признаться, с подобным я сталкиваюсь впервые. Неужели и вправду возможно, что за всем этим стоит женщина?
— От фактов никуда не денешься, — ответил Валландер.
Но одновременно к нему вернулось давно мучившее его опасение, что он завел расследование в область, усеянную множеством ловушек. В любую минуту земля под ними могла провалиться.
Бирк молчал.
— В этой стране почти никогда не было серийных убийц-женщин, — сказал он спустя некоторое время.
— Если были вообще, — сказал Валландер. — В придачу ко всему, мы не знаем, она ли совершила эти убийства. Следы ведут либо к ней, либо к кому-то другому, стоящему за ней.
— И ты полагаешь, что в обычное время она подает кофе в поезде Мальмё — Стокгольм?
Сомнение Бирка было очевидным.
— Нет, — ответил Валландер. — Я не думаю, что она подает кофе. Официантка, возможно, всего лишь четвертое звено в цепи.
Бирк больше не задавал вопросов. Валландер посмотрел на часы и подумал, не позвонить ли ему еще раз Хансону. Прошло уже почти полчаса. Бергстранд еще не возвращался со своего совещания. Бирк листал брошюру о достоинствах Государственных железных дорог.
Полчаса прошло. Валландер был взведен до предела.
Вернулся Бергстранд.
— Кажется, все складывается удачно, — сказал он. — Но надо подождать еще немного.
— Сколько?
Валландер не скрывал своего нетерпения и раздраженности. Он понимал, что, возможно, он был не прав. Но он не мог ничего с собой поделать.
— Может, полчаса. Они ищут список служащих. Это всегда проблематично.