— Почему ты думаешь, что оно у нее есть? — спросил Мартинсон.
Они все время говорили тихо, как будто женщина, которую они искали, была рядом и могла их услышать.
— Катарина Таксель, — сказал Валландер. — Ее ребенок. Кроме того, мы все время полагали, что Ёсту Рунфельдта три недели держали в заключении. Я сильно сомневаюсь, что это происходило здесь. Посреди Истада.
Мартинсон и Анн-Бритт Хёглунд остались наверху. Валландер спустился на первый этаж. Он задвинул занавески в гостиной и зажег свет. Потом встал посередине и, медленно поворачиваясь вокруг, начал осматривать комнату. Ему нравилась мебель. Хозяйка квартиры курила. Валландер осмотрел пепельницу на маленьком столике у кожаного дивана. Окурков в ней не было. Но были следы пепла. На стенах висели картины и фотографии. Он подошел поближе и рассмотрел несколько картин. Натюрморты, вазы с цветами. Так себе. В нижнем левом углу подпись. Анна Андер — 58. Видимо, родственница. Валландер подумал, что Андер — нечастая фамилия. Она встречалась ему в шведской уголовной истории, только он не помнил, в какой связи. Он посмотрел на одну из фотографий в рамке. Поместье в Сконе. Снимок сделан наискосок сверху. Наверное, фотограф стоял на крыше или на высокой лестнице. Валландер обошел комнату. Попытался почувствовать присутствие хозяйки. «Почему это так сложно? — подумал он. — Все производит впечатление покинутости. Опрятной и педантичной покинутости. Она здесь бывает нечасто. Она проводит свое время где-то еще».
Он подошел к маленькому письменному столу у стены. В щелку между стеной и шторой он разглядел небольшой садик. Окно было закрыто неплотно. В комнату проникал холодный воздух. Валландер выдвинул стул и сел. Потянул на себя самый большой ящик. Он был не заперт. Мимо по улице проехал автомобиль. Валландер увидел, как в каком-то окне отразился свет фар и исчез. Потом был опять только ветер. В ящике лежала груда перевязанных в пачки писем. Валландер нашел свои очки и взял самое верхнее письмо. Отправитель: А. Андер. Письмо отправлено из Испании. Валландер вытащил его из конверта и быстро проглядел написанное. Анна Андер была ее мать. Это становилось ясно из первых же строчек. Она описывала свое путешествие. На последней странице она сообщала, что направляется в Алжир. Письмо было датировано апрелем девяносто третьего года. Он положил письмо обратно. Наверху скрипел пол. Валландер пошарил рукой на дне ящика. Ничего. Она начал осматривать остальные. «Даже бумаги могут казаться покинутыми», — думал он. Он не нашел ничего, что привлекло бы его внимание. Неестественно пусто. Валландер был уже точно уверен, что живет она в другом месте. Он продолжал просматривать содержимое ящиков.
Наверху скрипел пол.
Было полвторого.
Ночь. Она сидела за рулем еле живая от усталости. Катарина была взволнована. Ей пришлось выслушивать ее несколько часов. Она часто пыталась понять, почему эти женщины такие слабые. Они позволяли себя мучить, избивать, убивать. Если же они оставались в живых, то потом сидели и плакались ночи напролет. Она их не понимала. Сейчас, сидя за рулем машины, она думала, что на самом деле презирает их. За их безответность.
Был час ночи. Обычно она в это время спала. Завтра ей рано на работу. К тому же, в ее планы входило ночевать в Вольшё. Сейчас, однако, она рискнула оставить Катарину с ребенком одних. Она убедила ее побыть какое-то время у нее. Еще несколько дней, может, неделю. Завтра вечером они опять позвонят ее матери. Позвонит Катарина. Сама она будет сидеть рядом. Она не думала, что Катарина скажет что-то лишнее. Но она все равно будет рядом.
В десять минут второго она приехала в Истад.
Она инстинктивно почувствовала опасность, когда сворачивала на Лирегатан. Эта машина. Потушенные фары. Но она не могла повернуть. Нужно было ехать дальше. Проезжая мимо машины, она бросила на нее быстрый взгляд. Внутри сидели двое мужчин. Она чувствовала, что в квартире горит свет. Она так разозлилась, что изо всех сил нажала на газ. Машина рванула вперед. Свернув за угол, она так же резко затормозила. Выходит, они ее нашли. Те, кто следили за домом Катарины Таксель. Теперь они добрались до ее квартиры. У нее закружилась голова. Но это был не страх. В квартире нет ничего такого, что может привести их в Вольшё. Ничего, что рассказало бы им о ней. Ничего, кроме ее имени.
Она сидела, не двигаясь. Ветер ударял машину. Она выключила двигатель и потушила фары. Надо возвращаться в Вольшё. Теперь она понимала, зачем приехала. Проверить, добрались ли до ее квартиры преследовавшие ее люди. Она все равно далеко впереди их. Им никогда ее не догнать. Она будет складывать свои бумажки до тех пор, пока в ее списке не исчезнет последнее имя.