В это лето было еще одно побоище на улицах Петрограда, возле Литейного моста. С Выборгской стороны двигалась толпа рабочих с целью водворить совдеповское правительство. Отряд казаков был выдвинут им навстречу. Толпа открыла огонь, и несколько казаков было убито. На торжественных похоронах убитых собрался весь город. Керенский с паперти Исаакиевского собора в горячей речи громил преступников. В пользу семейств погибших народ собрал огромные суммы денег.
В июле в зале Певческой Капеллы происходили собрания представителей Польши, объявленной Временным правительством самостоятельным независимым государством. Из служивших в русской армии офицеров и нижних чинов из польских губерний создалась вскоре армия в несколько дивизий и сосредоточилась на границе новой Польши, и затем она разместилась по различным пунктам страны. В это же время Пильсудский собирал в Галиции из австрийских поляков армию легионеров и в результате встал во главе новообразовавшейся польской армии. На собраниях в Капелле я встречал видных генералов и офицеров-поляков, служивших в русской армии.
В августе я уехал в Харьков на съезд горнозаводчиков и за углем. Большевистская агитация сделала свое дело: и добыча угля, и выработка металлов пала. Оттуда я уехал в Юзовку на новый снарядный завод. Восемь огромных корпусов со стеклянными крышами уже издали бросались в глаза, возле них вырос целый городок хорошеньких домов с садиками для рабочего персонала. Вдоль пяти улиц тянулись аллеи посаженных акаций и тополей. На краю городка, как оазис в пустыне, зеленела дубовая роща, а на темном ее фоне белел красивый дворец с обширной верандой, это — заводская контора, клуб и номера для приезжающих. По преданию, эта роща старинных вековых дубов была посажена Петром Великим в одно из его путешествий на юг России. Я приехал в Юзовку вместе с директором завода Неудачиным.
В темную августовскую ночь мы подъезжали к поселку нового завода. Степь благоухала прелым ароматом цветов и свежескошенного сена. На фоне южного неба ярко мерцали звезды, а по горизонту блестели длинные линии уличных фонарей нового городка. Из восьми новых корпусов четыре были уже оборудованы, в них производилась выделка снарядов, а в корпусе была электрическая станция. Жена директора ждала нас с ужином.
В сентябре я вернулся в Петроград. Там происходили события, весьма чреватые последствиями. Нахлынувшие с фронта массы дезертиров, весь гарнизон и рабочие заводов, взбунтованные большевистской агитацией Совдепа, овладели городом и требовали прекращения войны и отставки Временного правительства, во главе которого стоял Керенский как диктатор и верховный главнокомандующий. На выручку Временному правительству и для восстановления порядка шел со своей дивизией с юга генерал Корнилов.
Своими трескучими патриотическими речами Керенский внушил надежду петроградскому обществу и правым благоразумным кругам интеллигенции, что только он один сумеет восстановить порядок. Но в упоении своей неограниченной властью и из боязни ее потерять он предал генерала Корнилова, подходившего уже к Петрограду; вызвав к себе по телефону начальника его штаба, будто для переговоров, он задержал его, арестовав как бунтовщика, а за Корниловым послал отряд большевистских войск для ареста. Корнилов бросился на юг, но за Могилевом он был схвачен и посажен в тюрьму. Предательством генерала Корнилова Керенский сразу развенчал себя. Венец героя с него слетел; газеты бесцеремонно его поносили, и Совдеп перестал считаться и с Временным правительством.
Жизнь в Петрограде становилась все труднее и труднее. Приходилось по целым дням стоять в хвостах, чтобы получить несколько фунтов каких-нибудь продуктов. Мы жили впроголодь и в холодной квартире, так как обогреть 6 комнат было невозможно, тем более, что все соседние квартиры не отоплялись или за недостатком топлива, или за отъездом жильцов, бросавших квартиры и уезжавших, кто куда мог, в провинцию, где жизнь была более нормальна. Из Петрозаводска (там мужья их состояли при постройке Мурманской дороги), где жили наши две дочери, мы по временам получали муку, крупу и другие продукты. Это давало нам большую поддержку. По вечерам часто сидели в темноте, так как электрические станции перешли во власть самих рабочих.