– Для этого, по крайней мере, нужен… – Сергей долго подбирал подходящий термин, – …невостребованный труп.
– Папаша уже все уладил. Короче, мумия какого-то жмурика внизу. Ей сто лет в обед. Думай быстрее, а то опередят конкуренты. Больно уж выгодный заказ.
Сергей поморщился, понимая, какое рискованное предстоит дело:
– Витек, а вдруг это криминал? Загремим как соучастники.
– Что ты городишь? Папаша сам следак. Тебе что, ксиву показать? Короче, если «нет», зову Петюню. С ним без проблем.
– Вот уж нет: кто первый встал, того и тапки. Я готов.
– Встречаемся у препараторской в три.
В указанное время молодые люди были на месте. Правда, до «сборки» скелета было еще далеко. Пролежавшую на опознании, но так и невостребованную «расчлененку» еще только предстояло довести «до кондиции», для чего ни много, ни мало сами кости сначала требовалось отделить от общей «массы». Поскольку до окончания рабочей недели оставался час-другой, и использовать возможности служебного помещения приятели явно не успевали, было решено перевезти «рабочий материал» в хозяйственных сумках на дом к Виктору. Пока ехали в трамвае, испуганно озирались: случись что, проблем не оберешься. Но в пути неприятности обошли их стороной. Главные события были впереди.
Жил Виктор в коммуналке. По счастью, его соседи разъехались на дачи, и просторная квартира, как по заказу, пустовала. Друзья заложили первую партию в выварочный бак и водрузили его на газовую плиту. Чтобы кости легко отделились, варить их требовалось несколько часов. Так как ночь впереди предстояла долгая, а спать особо не хотелось, напарники сели перекинуться в картишки. Нашли нехитрую снедь, накрыли стол – и за игру. Уже ближе к утру поставили варить остатки, а готовые части сбросили в ванную, засыпав специальным составом, который, растворяясь, напоминал стиральный порошок – пены много образовывал. После подобной процедуры кости отделялись без всяких усилий.
В квартире было так тихо и безмятежно, что мерные удары сердец казались оглушительным набатом. Время шло, и приятели, как ни бодрились, стали клевать носом. Впрочем, они не могли себе позволить расслабиться, поскольку до начала «сборки» оставались какие-то два-три часа, а молодецкий сон мог выбить из колеи надолго. Выпили горячего чая, взбодрились, проверили бак на плите – и снова сели за карты. Посыпались анекдоты, случаи из практики, смешные истории. Сергею в коридоре почудился какой-то шорох, но Виктор лишь отмахнулся: «Креститься надо». Парень не стал напрягаться, полагая, что это игра воображения. Спустя минуту-две вновь раздались неясные звуки. Насторожился и Виктор. Жутко, знаете ли, в предрассветный час сидеть в пустой квартире, где довариваются трупные кости. Волей-неволей ощутишь присутствие чего-то сверхъестественного. Вдруг совсем рядом сначала загремели тазы и ведра, а потом раздались вопли ужаса. «Тьфу ты! Кузьмич вернулся. Слабо нам не покажется! – ужаснулся Виктор. – Дед еще с фронта контуженный». Обреченно переглянувшись, молодежь приготовилась к затяжным боевым действиям.
Отношения соседа-ветерана с юным медиком как-то не заладились с самого начала их совместного проживания в коммуналке. Как было отмечено в милицейском протоколе, старик давно замечал за подозрительным студентом странности в поведении. В это утро, вернувшись с дачи, Кузьмич решил принять душ, но, заглянув в ванную, увидел, что та полна «мыльной пены». «Опять Петровна белье на ночь замочила», – пробурчал дед и направился в кухню за тазом, чтобы на время переложить мокрые вещи. На плите ветеран заметил выварку с «кипящим бельем», из которой доносился тошнотворный запах. Приподняв крышку, Кузьмич вместо наволочек и полотенец увидел торчащие из бака предплечье и кисть, явно человеческого происхождения. От ужаса он шарахнулся, сбив ведра, лейки, тазы, и бросился к выходу. Пройдя Великую Отечественную, а после десять лет прослужив в спецлагерях, дед понял, что в доме отчетливо пахнет смертью. Вспомнив суровые законы зоны, он изменился в лице и заорал что есть мочи. К ужасу ветерана, другие жильцы квартиры на крик не сбежались. Старик осознал, что остался один на один с преступником из мира криминала. Что им был злополучный студент-«убивец», он ни на минуту не сомневался. Вооружившись ножом и поварешкой, Кузьмич приготовился к обороне и искал выгодную позицию. Прочность его укреплений поколебалась при виде «сообщника». Оказалось, коварный недоучка появился не один. Поначалу Виктор пытался мирно урегулировать конфликт. Он поднял над головой белую майку вместо флага и призвал соседа к спокойствию. «Иван Кузьмич, выслушайте меня, пожалуйста. Я вам сейчас все объясню и приберусь на кухне». Полагая, что смертный час пробил, и речь идет об устранении улик, ветеран издал звук, напоминающий вой сирены, и со скоростью света покинул нехорошую квартиру.
Позже, на суде, друзьям пришлось долго давать показания по поводу этого щекотливого дела. При этом скелет они так и не собрали: содержимое бака было изъято в присутствии понятых как вещественное доказательство. Поведение «злоумышленников» обсуждалось на заседании комсомольского бюро, после чего их взяли на поруки. Об удивительных похождениях незадачливых медиков написала институтская многотиражка и даже городской вестник. Сергей отделался простой минутой «славы», а его приятель поимел все-таки выгоду – боевой сосед добился, чтобы студента отселили из коммуналки. Так как молодой авантюрист был детдомовцем и в придачу ко всему отличником и Ленинским стипендиатом, сам того не загадывая, он стал счастливым обладателем пусть малогабаритной, но все же отдельной квартиры, хотя и вдали от исторического центра города…
После чаепития Маша вспомнила, как однажды записывала выступление Сергея Николаевича Петренко для радиопередачи, посвященной предстоящему дню медицинских работников. Врач появился в студии с перевязанной кистью.
– Бандитская пуля? – пошутила журналистка, включая микрофон.
– Обычный панариций. Не смертельно, но травмоопасно.
– В каком смысле?
– В буквальном. Из-за подобной мелочи не так давно угодил прямиком на операционный стол.
…На пальце Сергея вскочил панариций. С каждым днем он распухал и болел все больше. Сами врачи – народ безалаберный, пока совсем не прижмет, коллег понапрасну не тревожат. Но палец медика разнесло до размеров небольшого кабачка, да и ныл он так, что терпеть было невмоготу. Петренко пришел к знакомому хирургу и попросил «произвести вскрытие». Отказывать товарищу грех, но и помочь проблема – Сергей до жути боялся боли и крови, а потому потребовал применить к нему общий наркоз. Коллега его и упрашивал, и стращал, убеждая обойтись местным, – без толку. Пришлось уступить. Как на грех, рабочий день закончился. Дежурного анестезиолога вызывать не стали: решили обойтись своими силами. Вот только пробу сделать было некому. Едва Сергея усыпили, произошла остановка сердца. Ох, и мороки было. Делали искусственное дыхание, применяли электрошок – все нипочем. Вариантов нет, пришлось срочно транспортировать его в реанимацию. Уложили на каталку – и в лифт. А поскольку навыков санитаров у врачей – ноль, с непривычки поместить пациента в кабине лифта хирург не сумел. Стал перекладывать на носилки и в волнении уронил на пол. Короче, в реанимацию Петренко-младшего доставили в состоянии клинической смерти. На счастье приятелей, дежурил кардиолог. Так что достаточно быстро вернули Сергея к жизни: сердце заработало, пульс пришел в норму, цвет кожного покрова восстановился. А когда его доставили в палату, заметили, что нога у больного сильно распухла. Оказалось, перелом – роняли ведь возле лифта. Вызвали травматолога, ногу загипсовали, гирю подвесили – и в койку. Поутру пришел Петренко в себя и не понимает, где он находится и что с ним приключилось: нога подвешена, весь в бинтах, голова раскалывается, но главное чувствует, что палец болит нещадно. За всеми хлопотами нарыв-то вскрыть забыли. Сергей – парень с умом, второй раз рисковать не стал, согласился резать свой панариций вообще без всякого наркоза. За десять минут управились, и на следующий день ранка сама собой затянулась. С ногой, правда, он еще долго потом в гипсе лежал, а на сердце и теперь жалуется…