Девушка благодарно улыбнулась и удалилась в кабину пилотов.
После третьего объявления и решительных действий стюардесс обстановку в салоне удалось нормализовать.
Оказавшись без компании, Митрофанов обвел своих замов осоловевшим взглядом и нахмурился.
– Наливай!
– Все, – показал на пустые бутылки Головин. – Все закончилось.
– Как это закончилось?! – багровея, возмутился шеф. – Я же вам поручил взять выпить.
– Мы и взяли, – стал оправдываться Федор.
– Что вы взяли? – перебил его Митрофанов. – Эти мензурки, – он в сердцах швырнул пустые бутылки на пол.
– Командир, не бузи, – попытался урезонить его Головин. – Мы вместо разрешенных двух бутылок на человека взяли три литра спирта, а это почти ящик водки…
– А мне-то что? – Митрофанов сверлил Федора взглядом. – Вы не выполнили задачу особой важности! На хрена я вас взял с собой? – он печально подпер кулачком падающую голову и разом обмяк. – Теперь в Америке и выпить будет нечего.
– Командир, давай отдохнем, а по прибытии на место решим, что и как, – пришел на выручку Тополевский.
– С вами решишь… – засыпая, просипел Илья.
Это маленькое недоразумение стало началом полной впечатлений и приключений поездки. Тогда еще никто не знал, что перелет займет более тридцати часов, потому что, решив сэкономить на транспортных расходах, организаторы поездки выбрали самый долгий маршрут и полетели в Америку через всю Россию, на Восток. В результате чего десятки людей на собственном опыте испытали прелести известной поговорки: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной». В каждом промежуточном аэропорту приходилось по пять-шесть часов ожидать поступления денежных средств организаторов на дозаправку самолета и выдачи разрешения на дальнейший полет. Правда, как говорится, – нет худа без добра. Подобная волокита позволила малознакомым людям сплотиться за время пути практически в единую семью.
Съев и выпив за время длительного перелета почти все запасы, соотечественники рано утром приземлились в аэропорту Сиэтла. В огромном зале прилетов российская делегация оказалась единственной. В ее первых рядах, как того постоянно требовал Митрофанов, находились посланники космодрома. Это обстоятельство сыграло с ними злую шутку: троица незамедлительно попала в поле зрения миловидной чернокожей служащей аэропорта, держащей на поводке миниатюрную собачку. Перегородив пассажирам дорогу, она приветливо поздоровалась и по-русски тактично уточнила: «Колбаса, мясо, яблоки есть?» – «No!» – в двести глоток дружно по-английски заорали гости. Стало понятно, какой степени единения можно достичь ценой преодоления совместных трудностей. Россиян распирало от переизбытка радости по поводу прибытия на другой континент и предвкушения удовольствия от участия в предстоящих мероприятиях. Однако эти зародившиеся чувства были омрачены действиями уже названной служащей и ее четвероногой спутницы – малюсенькой собачонки, одетой в какую-то попону с надписями на английском языке. Псинка резво засеменила за своей хозяйкой, подала голос и уверенно улеглась на сумке оказавшегося первым на ее пути Тополевского. Ни слова не говоря и улыбаясь известной всему миру голливудской улыбкой, девушка присела возле багажа, пикантно обнажив пару загорелых коленок, молча расстегнула замок сумки и начала ловко извлекать и складывать себе на руку пакеты. Дойдя до последнего, в котором оказалась купленная еще в Москве и забытая за время полета копченая колбаса, сотрудница службы безопасности отработанным движением бросила пакет в сторону транспортера, на котором обычно движется прибывший багаж пассажиров, и, мило улыбнувшись Тополевскому, деловито произнесла: «О’ кэй».
«Этак она нас всех без жратвы отставит», – возмутился стоящий рядом Митрофанов и, подхватив свою сумку, бесцеремонно двинулся к выходу. Его решительные действия и медленно уплывающая колбаса Андрея подействовали на всех остальных в качестве детонатора. Не сговариваясь, россияне разом подхватили свои вещи и ринулись к выходу, чем изрядно смутили добросовестную служащую, никак не ожидавшую такого поворота событий. Она пыталась образумить гостей, призывала их к порядку, настойчиво требуя вернуться для досмотра багажа. Но не тут-то было! Желающих терять запасы больше не оказалось.
В отеле Митрофанов изъявил желание разместиться в одном номере с Тополевским, чем изрядно озадачил его. Но выбора не было, пришлось подчиниться. В надежде усыпить бдительность командира Андрей долго плескался в душе, но по выходе обнаружил, что шеф находился в состоянии перевозбуждения – он с интересом смотрел порнографический канал. Андрей вырвал из его рук пульт:
– Командир, этот канал платный. Нас просили не смотреть его.
– А мне хочется, – сально улыбнулся тот. – Где такое увидишь?
– А как будем расплачиваться?
– Организаторы заплатят. Куда они денутся!
Митрофанов забрал пульт и завалился в кровать.
– Может, все же поспим пару часиков до завтрака?
– Ты что за тысячи верст дрыхнуть приехал? Выпить хочу!
– Да где же взять в шесть утра? Свое ведь споили в самолете!
– Ты наука, ты и думай!
Тополевский, растягивая время, вернулся в ванную комнату, где чуть раньше заметил кофеварку диковинной конструкции. Нажимая кнопку, он полагал, что чашка кофе остудит пыл Ильи, но снова ошибся. Шеф выжидательно смотрел на своего заместителя.
– А выпить? – поинтересовался он, когда Тополевский вышел с подносом, на котором красовались две чашки ароматного кофе.
– Если только с Гончаровым! – сдался Андрей. – Он накануне получил «полковника». Есть повод отметить звание в Америке.
– Точно! – оживился Илья, выключая телевизор. – Пошли!
– А если они уже спят?
– Ерунда! – Митрофанов заглянул в клочок бумаги. – Они, между прочим, живут через номер от нас. Чего стоишь? Собирайся!
Андрей вздохнул, видя, что командиром движет патологическое желание выпить. Спорить или удерживать его в такой момент было бесполезно. Надежнее было держать ситуацию под контролем.
На стук в дверь Гончаров поинтересовался:
– Кто там?
– Свои, Алексей, открывай, – негромко, чтобы не разбудить других постояльцев гостиницы, пробасил Митрофанов.
В просвете открывшейся двери в одних трусах появился Алексей. Они с Басовым уже легли спать. Илья выдал спич своего заместителя:
– Алексей, когда ты еще отметишь воинское звание в Америке?
– Понял, – рассмеялся тот и широко распахнул дверь. – Входите.
– «Люблю я дружеские враки и дружеский бокал вина», – потирая руки, произнес Басов и стал натягивать брюки.
Гончаров извлек из сумки бутылку водки и китайские консервы из армейского пайка, метко прозванные острословами «вискас». Он подтянул к кровати столик и по российской привычке дунул в сверкающие чистотой стаканы. Слово взял Митрофанов:
– Уважаемый Алексей Иванович, поздравляем тебя с присвоением очередного звания. Пусть оно будет не последним.
Все чокнулись и, кроме Андрея, с удовольствием осушили свои стаканы. Тополевский только пригубил. Алексей снова налил, с непониманием косясь на товарища.
– Ему нельзя терять бдительность, – пришел на выручку Илья, справедливо полагая, что самому больше достанется.
Басов встал и, хитро прищурившись, выдержал паузу.
– А я, Алексей, хочу пожелать, чтобы это звание стало для тебя последним, потому что генерал – это выживший из ума полковник. По себе знаю, – пошутил он и выпил до дна.
Митрофанов насупился и поджал нижнюю губу – первый признак того, что замечание вызвало у него недовольство. Командир мечтал стать генералом и потому шутливые слова Басова болезненно принял именно в свой адрес. Чтобы разрядить обстановку, Андрей пересказал маразм одного из космодромовских генералов. Его поддержал Гончаров – в лейтенантские годы они были сослуживцами.
…Не дождавшись «переклада», Тополевский и Гончаров шлепали пешком из части в город и уже одолели километров десять из сорока, так и не встретив ни одной машины. И вдруг – о, чудо! – сзади раздался шелест автомобильных шин. Голосуя, офицеры надеялись на удачу. Черная «Волга», на которых ездило командование, сначала проскочила мимо, но затем резко затормозила и плавно дала задний ход. Из машины вышел щеголеватый генерал с французской фамилией и тоном, который не оставлял ни малейшей надежды, поинтересовался: «Товарищи лейтенанты, почему вы движетесь без строя?» Молодые люди, посмотрев друг на друга, благоразумно промолчали, рассчитывая попасть в заветный салон. Но начальник сухо напомнил, что согласно Уставу «…два и более военнослужащих должны перемещаться строем». Более того, генерал приказал им построиться, а вести строй доверил Алексею, который и тогда носил очки, отчего выглядел солиднее…