«А вы, я смотрю, времени зря не теряете, – не скрывая раздражения упрекнула Сундукова. – Вы хоть помаду со щеки сотрите!» Марьяна приспустила простынь на груди до черты приличия, без стука открыла дверь парилки и решительно шагнула внутрь, как мужественная Жанна Д’Арк в костер инквизиции. Долгожданную гостью встретили бурными аплодисментами и возгласами восхищения. Басов, ставший невольным свидетелем двух последних сцен, похлопал Андрея по плечу и не удержался от комментария:
– «Его душа была согрета приветом друга, лаской дев», – он проводил австралийскую гостью взглядом и поинтересовался. – Ты можешь себе представить этакую лань в московском лифте? Вот она, свобода нравов! – он посмотрел на невозмутимого Тополевского и процитировал: – «Он сердцем милый был невежда, его лелеяла надежда…»
– Михалыч, никак ты всего Пушкина знаешь?
– Всего не всего, а «Евгения Онегина» прочту хоть сейчас!
– Наизусть? – усомнился Андрей, выставляя на стол пиво.
– Легко! Еще в школе поспорил с друзьями, что выучу весь роман. До сих пор помню.
– Может, и сам стихи пишешь?
– По молодости было, а сейчас некогда, – Басов извлек из пакета мужественно сохраненную им бутылку водки. – Народ-то, где?
– Смывает с себя грязь капитализма. Это ты что-то задержался.
– А куда спешить? Выпью пивка и присоединюсь к ним, – он взял бутылку. – Как тебе удалось ее открыть? Зубами что ли?
Андрей плавным движением, подсмотренным у бармена, элегантно открутил крышку и с видом победителя вернул пиво.
– Ну, ты, блин, даешь! И где только навострился?
– Где, где? В баре.
В это время дверь сауны громоподобно распахнулась, из нее с гиканьем вылетели разгоряченные соотечественники и, сбросив простыни, голышом нырнули в довольно прохладную воду бассейна. Мирно дремавший рядом с бортиком служитель отеля от испуга едва не рухнул следом. Поведение русских его явно смутило. Скорее его сильно огорчили два обстоятельства: отсутствие какой-либо одежды на пловцах, а также то, что в этом бассейне категорически было запрещено нырять, о чем красноречиво свидетельствовали плакаты в виде перечеркнутой крест-накрест фигурки приготовившегося к прыжку человека. Дерзкие гости не обращали на условные обозначения ни малейшего внимания. Атлетического сложения афроамериканец сделал пловцам замечание, но те никак не отреагировали. Вскоре началась почти детективная погоня за нарушителями. Едва блюститель порядка по бортику приближался к очередному желающему нырнуть, тот успевал плюхнуться в воду, а с другой стороны бассейна на бортик забирался новый прыгун. Продолжаться так, по-видимому, могло бы довольно долго, но тут из сауны выпорхнула Марьяна. То ли по неосторожности, то ли намеренно ее простыня сползла на поясницу, обнажив не потерявшую форму грудь. Приняв погоню чернокожего мужчины за новую американскую игру, она слегка разбежалась и с диким визгом прыгнула в воду. Простыня слетела с нее еще в полете и плавно приводнилась рядом. Обитатели бассейна бурно возликовали. Служитель от неожиданности застыл в столбняке – подобного откровения он не видел даже в своей сверхсвободной стране. А потому с горечью махнул рукой в сторону русских дикарей и обреченно направился к выходу. И тут ему на глаза попались Басов и Тополевский, мирно потягивающие пиво прямо из бутылок. Решив отыграться на них, блюститель нравов яростно подскочил к гостям и, тараща глаза так, будто у него сейчас разразится понос, упрямо твердил только одно слово «Glass». Словарный запас и прирожденная смекалка Андрея позволили догадаться, что работнику не нравится, когда пиво в сауне, где ходят босиком, пьют из стеклянной посуды. Налив остаток живительной влаги в пластиковые стаканы, предусмотрительно стоящие рядом, друзья несколько успокоили пыл ретивого американца, позволив купальщикам, теперь зачем-то стыдливо прикрывающим руками интимные места, незаметно проскользнуть в раздевалку, избежав тем самым дальнейшего обострения международного конфликта.
Утро следующего дня застало наших экстремалов в подготовке к отъезду. Российская делегация освобождала номера и постепенно собиралась у автобусов. В лифте к военным подсел Раскин.
– По пути заедем на «Боинг», – походя заметил он. – Передадим в их музей наш спускаемый аппарат.
– Ну, вы, ребята, даете, – выказал свое недовольство Басов. – Событие, ради которого мы прилетели за тридевять земель, проводится в последние часы, вскользь, по пути в аэропорт.
– Американская сторона выдала разрешение на проведение митинга буквально вчера, – оправдался бизнесмен. – В наших интересах поторопиться с отъездом. Проверьте наличие своих коллег.
– За них как раз беспокоиться нет причин: эти не подведут!
Когда же Басов вынес все свои вещи на улицу, оказалось, что у входа в отель находится только Гончаров. Космодромовская братия словно испарилась. Генерал удивленно оглянулся. Троица тем временем стремительно неслась по одной из авеню, всматриваясь в вывески.
– Федор, ты хорошо запомнил, где находится этот магазин? Там точно все товары по доллару? – на бегу уточнил Митрофанов.
– Алексей уверял, что магазин в десяти минутах хода, за углом, – ответил за него Тополевский и остановился. – Да вот же он.
– Так и есть, – вчитался в распорядок работы Головин и посмотрел на часы. – Только откроется он через десять минут.
– Тогда мы опоздаем на автобус, – с тревогой заметил Андрей.
– Лично я без Барби не уеду, – решительно заявил Илья. – Ни жена, ни дочери меня не поймут. Плешь проедят! Будем ждать!
– Мне дочь тоже заказала куклу, – поддержал командира Федор.
– А если автобус нас не дождется? – настаивал Тополевский.
– Куда они денутся? – резонно заключил командир. – Не бросят же они нас на чужбине.
Приятели с тревогой следили за перемещением стрелок и нервно курили. Время, как назло, словно остановилось. У входа в магазин разрасталась толпа местных жителей: дряхлых стариков, молодых панков, но в основе своей это были чернокожие бомжи. Митрофанов, оттесняя конкурентов, занял стратегически важный плацдарм у самой двери и, расталкивая посетителей, вбежал в торговый зал в числе первых. В поисках желанных товаров троица сканировала прилавки и практически бегом передвигалась вдоль бесконечных витрин с не очень качественными, в основном китайского производства, сувенирами. Наконец, заветные куклы были найдены. Андрей облегченно вздохнул и стал выбирать мелочевку на сувениры. Вместе собрались у кассы. Спешно рассовав покупки по пакетам, наперегонки бросились к гостинице.
– Дерьмо, а не магазин, – возмутился Илья. – Зря ждали.
– Но ведь Барби нашли, – напомнил Федор.
– Я же предлагал купить все заранее, – заметил Тополевский.
– На какие шиши? Командировочные только утром выдали, – на ходу огрызнулся командир. – Ладно, «летим», а то нас хватятся.
У гостиницы приятели перевели дух и выглянули из-за угла. Возле поданного к самому входу автобуса нервно прохаживались Басов и Раскин. «А вы говорили, что военные не подведут! Никакой дисциплины!» – возмутился Игорь. «Если отсутствуют, значит, по уважительной причине, – возразил генерал. – Вылет из-за них не сорвется. Наши офицеры очень ответственные и обязательные люди».
Путешественники подошли, пряча за спиной увесистые пакеты. Бизнесмен многозначительно кашлянул. Басов вздохнул с облегчением и из-за спины выставил троице кулак. В этот момент подбежал взволнованный портье и стал что-то импульсивно объяснять Раскину. Удивленно присвистнув, тот выразительно посмотрел на Тополевского, без возражений протянул сотруднику отеля сто долларов, знаком показывая, что сдачи не требуется. Митрофанов наклонился к Головину и с интересом уточнил:
– Чего это портье так суетился? Вроде как, Андрея помянул.
– Сказал, что мистер Тополевский задолжал почти сто баксов за просмотр платного порнографического канала.