– Так точно. Выполняю ваше распоряжение, товарищ маршал!
– Мое?! – взревел тот. – Да в своем ли ты уме, генерал! Пока еще генерал. Интересно, когда это я тебе позволил вместо сдачи в эксплуатацию одного дома заложить фундаменты сразу четырех? Нет, братец мой, это откровенное самоуправство, придется отвечать по всей строгости закона. Так что у тебя есть время подумать над тем, что будешь говорить на ближайшем Военном Совете!
– А чего тут думать? Я же о людях заботился. Как вы учили.
– И это ты называешь заботой о людях? Где же они жить будут?
– В новых домах.
– Когда это будет!
– Товарищ маршал, мы их в срок сдадим, как утверждено планом. Если не успею – наказывайте. А пока помогите с выделением дополнительных стройматериалов. Не пропадать же народным деньгам и не стоять пустым фундаментам! Надо довести строительство до конца. Мы готовы работать день и ночь!
Главком перевел дух и усмехнулся:
– Ну и хитер ты, Илларион! Всех обставил!
– Главная наша забота – люди, – скрывая улыбку, напомнил его же слова Байчадзе. – Выезжать сегодня? – хитро уточнил он.
– Куда?
– На заседание Военного Совета.
– Сами вызовем, когда понадобится.
– А как насчет стройматериалов?
– Будут тебе стройматериалы, Илларион! Но учти: спуска не жди! Не сдашь в срок – готовь партбилет и прощайся с погонами!
– Слушаюсь!
Положив трубку, Байчадзе встал, гоголем прошелся вдоль стола, довольно потер ладони, потом украдкой оглянулся и… молодцевато пустился в пляс. Именно в этот момент в проеме двери показалась голова Рогова: «Товарищ генерал, к вам заведующая детским садом. Говорит, что разговор важный». Командир сделал вид, что искал на полу что-то важное, бодро выпрямился и степенно сел за стол:
– Приглашай! И принеси-ка нам чайку, Алексей, с травами. Да, пригласи ко мне сначала начальника тыла, а потом – заместителя по строительству! – распорядился он.
Простившись с заведующей детским садом, Байчадзе посмотрел на вошедшего в кабинет тыловика:
– Права наша гостья, Григорий Иванович: овощи и фрукты для детей – это не прихоть, а настоятельная потребность. Готовьте наш самолет. Чем раньше вышлем, тем быстрее будем с урожаем!
Полковник испуганно опустил глаза:
– Такие поставки никакими документами не предусмотрены.
– Выходит, дети нашего гарнизона останутся без витаминов?!
– Какие дети? – брови собеседника поползли вверх.
– Наши дети. Ваши, мои, наших подчиненных, в конце концов.
– Во всем округе подобная ситуация… Такова система.
– Ломать такую систему надо! А вы как думаете?
Григорий Иванович вздрогнул, но промолчал.
– С вами все ясно, – голос генерала стал строг. – Я сам все решу. Потрудитесь встретить самолет и оприходовать продукцию, проследите за ее выдачей в войсковые части, торговые организации и, главное, в детские учреждения. Отчетность должна быть в полном порядке, – сурово предупредил он.
От ужаса глаза полковника едва не выскочили из орбит.
– Нас за это по головке не погладят, – едва слышно заметил он.
– А мы уже давно вышли из детского возраста, обойдемся без ласк, – Байчадзе встал. – А мою лысую голову и вовсе гладить неприятно, – он провел рукой по макушке и рассмеялся.
– Отвечать придется, – заскулил подчиненный.
– Конечно, придется! А вы боитесь ответственности?
Полковник честно кивнул головой в знак согласия.
– Тогда вам в армии делать нечего. Здесь всегда линия фронта. А на передовой трусам не место. Придется рекомендовать вас на более спокойную должность, – он сел и надел очки. – Вы свободны.
Генерал демонстративно открыл папку с документами, делая вид, что не замечает тыловика. У того от последних слов перехватило дух и подкосились ноги. Он механически встал и, пошатываясь, пошел к выходу, ничего не замечая вокруг. В приемной бедолага вместо двери двинулся к окну, но напоролся на стул.
– Григорий Иванович, – подсказал Алексей. – Дверь слева.
Тыловик вышел из прострации, кивнул в знак благодарности, достал носовой платок, вытер пот со лба и, ни слова не говоря, удалился. В дверях он столкнулся с другим полковником и, не заметив его, прошел мимо. Тот вопросительно посмотрел на Рогова. Адъютант пожал плечами и заглянул в кабинет Байчадзе:
– Товарищ генерал, заместитель по строительству прибыл.
– Зови! – махнул рукой тот.
Алексей посторонился, пропуская офицера. Генерал встал навстречу товарищу, приветственно улыбнулся и протянул руку:
– Павел, готовься – Москва дала добро.
– Будем строить? – не стал скрывать своей радости тот и сразу же по-деловому уточни: – Неужели все дома сразу?
Байчадзе утвердительно кивнул и жестом указал на стул.
– Когда вылетаем «на ковер»? – спокойно уточнил заместитель. – Надо полагать, одним «строгачом» не обойдется? Валите все на меня. Дальше ссылать уже некуда, а погоны – дело наживное.
– Москва отменяется, – хитро прищурился генерал. – По моим сведениям, отгрузка вагонов для нашей стройки уже началась.
– Что, и не ругали? – удивился Павел. – И снять не обещали?
– Никак ты огорчился? Не переживай: обещали. И снимут, если мы в срок не сдадим все дома сразу.
– Сдадим!
– Ты уверен? Рабочих рук нам не подбросят.
– Обойдемся своими силами, – заверил Павел. – Для себя ведь строим. Помогут все. И офицеры, и бабы, и дети.
При слове «бабы» командир поморщился.
– Виноват, – быстро исправился собеседник, – женщины, – и пояснил. – На большой земле давно практикуют такой способ возведения домов. Комсомольско-молодежные стройки называется. Качество – не хуже армейского.
– Надо, чтобы было лучше. С нас нынче особый спрос!
– Будет сделано!
Байчадзе внимательно посмотрел на соратника. Ему импонировали его прямота, деловая хватка, ответственность.
– Главный наш союзник – белые ночи. Работать сможем практически круглосуточно. Успеем! – заверил Павел.
Через год Байчадзе уже рекомендовал Рогову зайти в КЭЧ и получить ордер на отдельную комнату в новом доме: «Чего квартирам пустовать? Жилья нынче строим столько, что даже холостякам хватит. Поторопись, а то придется выбирать из остатков». Капитан не поверил своим ушам. Генерал улыбнулся и гордо добавил: «Наверное, мы первый город в стране, где готовых квартир больше, чем нуждающихся в них!»
Рогов примчался в КЭЧ в числе первых и уже через пять минут стал счастливым обладателем отдельной комнаты в новенькой «двушке». Вернувшись на рабочее место, он приступил к сортировке оставленных на подпись бумаг. После совещания, когда приемная опустела, Алексей тщательно поправил ковровую дорожку, вернул на место вешалку, выровнял стулья и взял в руки папки с документами. В этот момент раздался телефонный звонок. Адъютант снял трубку и широко улыбнулся: «Здравия желаю, товарищ генерал! Спасибо, хорошо. Да, на месте. Сейчас доложу». Он приоткрыл дверь в кабинет Байчадзе: «Товарищ генерал, вас вызывает Капустин Яр». Командир поблагодарил кивком головы и потянулся к трубке:
– Привет коллегам. Спасибо, хорошо. И Елизавете Петровне кланяйся. Дети? Растут помаленьку. Непременно передам.
– Знаю, у вас клюква отменная поспела, – заметил собеседник.
– Да уж, уродилась на славу – крупная, ягодка к ягодке.
– А у нас арбузы созрели. Отличные! Может, махнем, не глядя?
– Согласен, – Байчадзе выдержал паузу. – Штука на штуку.
На том конце какое-то время была тишина, затем раздался смех:
– С тобой, Илларион, приятно иметь дело.
– Молодец, что не жадничаешь. Люблю щедрых людей. Сколько тебе прислать? Вагон? Два? – улыбнулся генерал. – Понял. Будет сделано. Нам? Нам много надо арбузов. Город-то вон как вырос. Хорошо, высылаю самолет. Ты разве за этим позвонил? – хитро прищурил глаз Байчадзе. – Выкладывай!
– Мне, Илларион, помощь нужна, – вздохнул товарищ. – Меня в Москву вызывают. Посоветуй, как быть…
Скрип открывшейся двери прервал воспоминания Байчадзе: в палате появилась медсестра со шпицем в руке. После укола генерал задремал.