– Что? Что-то с Антоном?
Вячеслав опустился на колени и уткнулся лицом в ее грудь.
– Господи, как же я испугался, – лихорадочно прошептал он. – Увидел в умывальнике пустую упаковку от таблеток и чуть не умер.
– А, – поправила волосы Анна. – Голова разболелась, но в аптечке ничегошеньки не оказалось, – она с благодарностью посмотрела на Сереброва. – А ты что подумал?
– Так… Ничего… Показалось, – он обнял женщину и прижался губами к ее виску. – Я тебя очень люблю и очень боюсь потерять.
– Спасибо… Давай ужинать.
– У нас снова есть ужин? Никак не привыкну, что меня ждут!
– Очень ждут. У нас теперь всегда будет ужин! И обед, и завтрак.
– Ты знаешь, я отвык от такой заботы, – признался Серебров, смакуя вкус рыбы. – Слушай, а почему у тебя она не разваливается?
– У хорошей хозяйки она и не должна разваливаться.
– Значит, мне повезло, – он оглянулся. – А где Нина? Уже поздно.
– Она после больницы заночует у отца.
– И правильно, – полковник с нежностью посмотрел на Анну. – Пусть встречаются, не стоит этому препятствовать.
– К чаю есть пирог, – вскочила Анна.
– И зачем только ты хлопочешь? – восхитился Вячеслав.
– Мне нравится заботиться о тебе! А еще нравится жить без очередей и забот. Нравится, что все есть. И есть ты. Спасибо.
– А с Ниной ты поговорила? Через пару недель нам уезжать.
– Куда она денется? Поедет со мной, я это точно знаю.
– А Антон?
– С ним куда сложнее. Наверное, пока останется с отцом. Он даже видеть меня не хочет! И не скоро простит.
– Не стоит разлучать детей, – возразил Серебров. – Может, пока останься и попытайся договориться с Виктором. Он вправе все знать.
– Пока обустроимся, Антону будет лучше с отцом.
– А потом?
– Там видно будет, – она смахнула слезы и достала чашки…
Солнечный свет слепил глаза. Маша заперла номер и в ожидании машины спустилась вниз. Площадка у входа в гостиницу немного продувалась ветром, но на солнце припекало. Журналистка спряталась за угол и подставила лицо живительным лучам. Насвистывая что-то модное, рядом с ней незаметно появился Никита.
– Мадам, вы случайно не меня ждете?
– Разбойник, – в шутку замахнулась она. – Не мешай загорать.
– Вот они, плоды глобального потепления: осенний загар в тайге.
– Не вижу в твоих руках орудия производства.
– Что же мне камеру на все деловые встречи с собой носить?
– То есть ты проходом и еще оттуда?
– Маня, я пробегом и уже сюда. Клянусь, ты не успеешь завершить свой моцион, как я составлю тебе компанию. Пока.
К стоянке плавно подъехала черная «Волга». Маша шагнула навстречу, полагая, что это за ними, но ошиблась. Из машины вышел незнакомый водитель, посмотрел на часы и закурил. В сумочке Маши зазвонил мобильный телефон.
– Привет, сын. Спасибо, все в порядке. А у тебя?
– Нормально. Учусь, верчусь, как все кручусь. Ма, Андрей Васильевич говорит, ты совсем себя не бережешь. Это так или…?
– Он слегка преувеличивает. Работы, конечно, много, но и нам не привыкать. Я уже соскучилась. Ты поесть не забываешь?
– Если успеваю, нет.
– Стало быть, не успеваешь. Потому что спишь допоздна.
– Просто ложусь поздно. Да, Василич такое мясо забацал – отпад!
– Лентяй, мог бы ему и помочь!
– А я и помог …есть. И поблагодарил, – рассмеялся сын. – Ну, все, пока. Целую, – он отбился.
Из гостиницы вышел сутулый неопрятный полковник и сел в «Волгу». Машина тронулась с места. На крыльце появился Никита.
– Вы даже не здороваетесь? – удивился он.
– С кем? – не поняла Маша.
– С Серебровым. Это же он отъехал.
– Я просто не узнала, – оглянулась коллега. – Очень изменился.
Журналистка посмотрела вслед удаляющейся машине. Ничего общего с тем Серебровым, которого она знала, в этом обрюзгшем человеке не было. С годами Вячеслав заметно сдал.
…В день отъезда Сереброва было необычайно солнечно. Мороз сошел на «нет», и солдаты, загружавшие контейнер, сбросили свои шинели. Полковник пожурил их, но сам разогрелся и снял куртку. Завершив погрузку, он поблагодарил бойцов, вручив каждому по блоку сигарет и пакету пряников, и отправил их в часть на автобусе под присмотром лейтенанта. Подойдя к разрумянившейся на морозе Анне, Вячеслав шутливо отрапортовал:
– Товарищ командир, разрешите доложить: дела сдал, контейнер загрузил, пора и в путь. Осталось только Нину дождаться, – он поцеловал Анну и запрыгнул в кабину грузовика. – Незачем нам больше ютиться по чужим углам. Свои хоромы уже дожидаются.
Шагая к машине, Анна лоб в лоб столкнулась с Машей. Кивнув в знак приветствия, она молчаливо уступила дорогу бывшей соседке, но, сделав несколько шагов, решилась и окликнула.
– Я уезжаю, – печально сообщила Анна.
– Вижу. Желаю счастья…
– А сын остается с мужем…
Маша удивленно вскинула брови.
– Так получилось… Дочь едет со мной, – Матвеева глотала воздух и не могла подобрать слова. – Муж… Виктор, – торопливо пояснила она, – видимо, не всегда сможет забирать Антона вовремя. Раньше вы всегда выручали нас. Если можно, помогайте и потом… – не договорив, она развернулась и побежала к машине.
Маша долго смотрела ей вслед. Из подъезда с радостным лаем выскочил пес, следом за ним появилась соседка Валентина Петровна.
– Без пяти минут генеральша пешком нынче не ходит, – вслух укорила она. – Скандалила что ли? Я на подкрепление пришла.
– Просила помочь Виктору с Антоном.
– Променять сына на мужика. Как так можно?
– Помнится, Анну Каренину вы даже жалели.
– То книга, а здесь живой ребенок!
– Бог ей судья, – горько усмехнулась Маша. – Плохо ей…
– Кто бы говорил! Тебе что ли хорошо? Анька вон богатого мужика отхватила, на новую квартиру съехала! Ты вона сколько годков со своим воюешь, а начальство квартиры как перчатки меняет.
– Их квартира нынче за тысячу верст…
– Скажешь тоже. Через три квартала она, в высотке. Постой, выходит, она только что навсегда съехала?
– Похоже, что так.
– Ты ж моя кроха, – охнула соседка. – Он без отца тосковать станет. Выходит, зря я блины пекла? Витя никак не умеет их переворачивать. Кто теперь все это съест? Мишку что ли присылай.
– Антошка и съест. Он с папой остался.
– Иди ты! Бросила-таки дите? Что же с ними будет?
– С Виктором малыш не пропадет!
– Это точно, – Валентина Петровна перекрестилась. – Господи, не оставь их, бедных, согрей своей любовью и сохрани.
Серебров и Анна уложили оставшиеся вещи на заднее сидение машины и осмотрелись в поисках Нины. Весело размахивая портфелем, она радостно подбежала к машине и с гордостью сообщила: «Мамочка, поздравь: у меня каникулы! Всего две четверки, остальные пятерки». Девочка с удивлением посмотрела на сумки, коробки и баулы.
– Мы что, прямо сейчас переезжаем?
– Да, у нас теперь будет новая и очень просторная квартира, где у тебя будет своя комната, – спрятала глаза мать, копаясь в сумочке.
– А у Антона? – с вызовом уточнила дочь.
Анна сделала вид, что не расслышала вопроса. Серебров подвинул коробки и жестом пригласил Анну в машину.
– А на какой улице наша квартира? – насторожилась Нина. – До школы далеко? – обратилась она к Сереброву.
– Приедем, увидишь все сама, – он помог девочке забраться.
– Садись рядом, по дороге перекусишь, – мать подвинулась и протянула ей бутерброды в пакетике, – а то потом будет некогда.
– Спасибо, я потерплю!
– Ешь, нам ехать очень далеко, – Анна хлопнула дверцей. – Квартира не здесь, – призналась, наконец, она. – Мы едем на вокзал.
– Зачем? А Антон? – вдруг спохватилась Нина и испуганно посмотрела на мать. – А как же папа?! – шепотом прокричала она.