– Так «да» или «нет»? – улыбаясь, уточнил юноша.
– Да, – настойчиво подтвердил Тополевский и указал на нужную строку в меню.
Официант убежал. Андрей, не зная, с чего начать разговор, теребил салфетку. Какой-то кавказец откровенно рассматривал его спутницу. Наткнувшись взглядом на Тополевского, быстро отвел глаза. Несколько посетителей сосредоточенно жевали, не обращая внимания на других. Маша тоже не знала, о чем говорить, и внимательно изучала вид из окна. Принесли коктейль.
– Какая приятная штуковина, – попробовав, признался Андрей и предложил: – Давайте повторим.
– А вы не боитесь опоздать на поезд?
– Не боюсь, – обезоружил ее своей открытостью Тополевский. – Мы все с вами успеем, – загадочно произнес он.
– Что «все»? – насторожилась собеседница.
– Ничего особенного, – Андрей накрыл своей ладонью ее руку. – Сейчас перекусим, а потом я попрошу вас проводить меня на вокзал.
Официант принес горячее. Маша хотела освободить свою руку, но Андрей сжал ладонь чуть крепче и удержал.
– А вы, оказывается, – нахал.
– И не только, – отчаянно вздохнул спутник.
– Меня ожидают еще какие-то сюрпризы? Выкладывайте!
Тополевский посмотрел на часы: «К сожалению, уже не сегодня».
– И на том спасибо. Столько новых впечатлений за один вечер.
– Неужели на вас можно произвести впечатление?
От неожиданности Маша закашлялась. Андрей протянул сок и подождал, когда она справится с волнением.
– Вам это удалось давно. Только все это ни к чему.
– Не стоит, – попросил Тополевский. – Не стоит ставить точку.
– Многоточие лучше? – усмехнулась Маша, доставая кошелек.
– Не делайте этого, – со стальными нотками в голосе попросил Андрей. – Пожалуйста, – уже мягче повторил он, жестом подзывая официанта. – Рассчитайте нас.
Маша, помедлив, сделала вид, что искала зеркальце, и поправила волосы. Андрей положил на стол деньги и помог ей одеться. Из кафе вышли, не проронив ни слова. У подземного перехода на Лубянской площади Маша решительно остановилась:
– Андрей Васильевич, нам вместе никак нельзя – на вокзале можно встретить полгорода. Наплетут, чего и не было.
Андрей чутко уловил интонацию. Его это приятно удивило.
– Так ведь ничего не было, – он едва сдержал желание прижать к себе эту смущенную и растерянную женщину.
От Маши не ускользнул его порыв. Щеки ее запылали.
– Спасибо, Андрей Васильевич, за вечер и – счастливого пути.
Тополевский прижал к губам ее ладонь:
– Вы озябли.
Маша не оттолкнула его, но свободной рукой так и не решилась прикоснуться к склоненной голове Андрея. Ему передалось ее желание, он благодарно улыбнулся, скрывая неловкость.
– Вам пора, идите.
– Ухожу, – Андрей улыбнулся. – Привет сыну и Матвеевым, – непринужденно бросил он.
– Непременно, – Маша подтолкнула его вниз. – В добрый час!
Андрей легко сбежал по ступеням, хотел обернуться, но не сделал этого. Маша поднесла свою руку к губам – ладонь хранила запах одеколона Тополевского. Она горько вздохнула, развернулась и побежала к Политехническому музею, с трудом сдерживая слезы…
Глава тридцать третья
Маша, отогнав нахлынувшие воспоминания, вновь взглянула в окно и встретилась взглядом с Никитой. Он был с камерой и отчаянно размахивал руками.
– Что случилось? – удивилась она.
– Мадам, на вас это не похоже! Вы забыли о записи беседы с Крыловым! И вообще… – что-то продолжал кричать оператор.
Маша, не дослушав, моментально собралась и выбежала из номера.
Покидая местную телестудию, Крылов бережно убрал диск во внутренний карман и галантно пропустил журналистку вперед. У входа в здание Никита обихаживал симпатичную ведущую. Маша укоризненно посмотрела на него, но ничего комментировать не стала – в конце концов, ее напарник взрослый человек и вправе устраивать личную жизнь, как ему заблагорассудится. Прощаясь, Крылов пожал Никите руку, поблагодарил за отличную работу и подставил Маше локоть:
– Разрешите проводить? – они направились к гостинице. – Машенька, а почему вы называете такой сюжет «бантиком»?
– Они обычно завершают и, полагаю, украшают серьезные новостные программы. Помните: «с боку бантик»? Александр Иванович, спасибо, что подсказали такой замечательный сюжет.
– По большому счету, это я вас должен благодарить. Прославился вот на старости лет: засветился на центральном канале. Сотни ракет пустил, чего только не пережил за годы службы – никого не заинтересовало, а нашел грибного царя – и сразу попал в телевизор. Чудно даже. В странное время мы с вами живем – ценности то ли сместились, то ли и вовсе улетучились. Наверное, это упущение моего поколения. Вы уж простите старика, если не то говорю.
– Не так давно что-то подобное я говорила своему начальнику. Что поделать, телевидение стало в основном развлекательным.
– Что-то вы загрустили. Чем бы мне поднять вам настроение?
– Откройте, наконец, давнишнюю тайну: сам-то Рогов женился? Или тоже холостякует?
– Не уберегли мы его – уже дважды дед.
…Жених, которого всем миром одевали на свадьбу и которому Рогов передал часы в подарок для своей возлюбленной, вернулся из отпуска и сразу же повел супругу знакомиться с городом. При этом сам Геннадий был чем-то огорчен и время от времени смущенно оглядывался. Его молодая жена, напротив, радовалась искрящемуся снегу, который переливался в лучах яркого солнца. Девушка подняла меховой воротник и залюбовалась собственным отражением в витрине универмага, из дверей которого неожиданно появился Крылов. Столкнувшись с приятелем, он поздоровался, учтиво поклонился его супруге и невзначай шепнул: «Вещички-то верни, завтра танцы». Геннадий стушевался.
– Ты чего, брат, нос повесил? – хлопнул его по плечу Александр.
– Вот, женился, – вздохнул тот.
– Затем мы тебя и отправляли. Ты, кстати, чего это свадьбу зажилил? Обещал проставиться, а сам нос воротишь…
– Да я хоть сегодня! Но есть одна загвоздка… Я ведь женился…
– Поздравляю! Славная у тебя супруга, красивая. Как вас зовут? – игриво поинтересовался Крылов.
– Алена, – кокетливо представилась девушка.
– Моя жена… – неуверенно промямлил Генка.
– Да понял я уже, что это твоя жена. Одобряю выбор. Если поиздержался, одолжу деньжат, до получки.
– Ты так ничего и не понял, – посетовал приятель. – Это… Короче, моя жена – бывшая невеста Рогова, – выдавил, наконец, из себя Генка. – Та, которой он часики передал. Мы уже и квартиру получили. Вещи-то я принесу, а с часами как быть? Вернуть бы…
Крылов опешил, поморщил нос и дернул себя за мочку уха.
– Дела… Что-нибудь придумаем. Короче, я у Лехи уточню, как быть с подарком, – пообещал он и рассмеялся. – Ну, ты, брат, даешь!
– Сердцу не прикажешь! – улыбнулся Генка. – Передай нашим, что завтра ждем всех в гости, – прокричал он уже вслед.
Вечером в общежитии Рогов, Крылов и приглашенные им для поддержки товарищи собрались на экстренный мальчишник. Нажарили картошки, нарезали сала и лука, открыли консервы. Когда насытились, Александр откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на друзей. Те дали знак – пора.
– Чего только в жизни не случается, – издалека вкрадчиво начал Крылов. – У одного моего приятеля любимая девушка, получив от него подарок, вышла замуж за другого. Каково?
– В смысле? – беззаботно уточнил Рогов.
– В смысле подарка, разумеется. Вернуть его или как? Девушка теперь переживает, ночами, можно сказать, не спит…
– Подарки не возвращают, дружище, – проглотив сало, назидательно произнес Алексей. – А вообще, если честно, дурак твой приятель, Саня. Скажи ему, чтобы в следующий раз к выбору девушки подходил с умом.
– Вот и надо было выбирать с умом, – нахмурился Крылов. – О твоей Алене идет речь. Она за Генку замуж выскочила, а теперь вот не знает, куда часы твои девать. Хочет вернуть. Могу хоть сейчас принести.
Рогов поперхнулся, закашлялся и вскочил.
– Скажи, что ты шутишь, – побагровел он.