– Отнеси все семье!
– Так они у меня тоже не обижены…
– Не спорь: детям нужнее! У тебя сын после операции. Забери!
Дежурный нехотя забрал пакет и вышел.
– В приемной ничего не забывать! – напомнил вслед ему Тополевский как раз в тот момент, когда подполковник прикидывал, куда бы пристроить подарок.
Офицер спустился вниз и вышел на улицу покурить. От стоянки отъезжал водитель Андрея. Стас залихватски свистнул. Машина незамедлительно дала задний ход.
– После ужина отвези этот пакет Тополевскому домой и передай, что он задерживается.
Тополевский вскипятил воду и заварил чай. Сняв телефонную трубку, передумал звонить и поднялся этажом выше. У двери с табличкой «Отдел по работе с личным составом» он на мгновение остановился, постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. В тусклом свете настольной лампы в дальнем конце комнаты сидела Маша. Поверх ее нарядного платья было наброшено пальто.
– Добрый вечер, затворница, – Андрей с интересом осмотрел убогую обстановку. – Вижу, бросили вас одну-одинешеньку. Наверняка еще и голодную. Приглашаю вас составить мне компанию.
– Здравствуйте, – смутилась Маша, потирая от холода ладони, и встала ему навстречу. – По прилету гостей что-то известно?
– Они пока даже не вылетели. Так что предлагаю спуститься ко мне и перекусить, чем бог послал. Ждать еще долго.
– Спасибо, я не голодна, – женщина поежилась от холода.
– А у вас не жарко, – заметил полковник.
– Не жарко. Могу напоить вас чаем.
– Не откажусь. Только предлагаю выпить его у меня в кабинете. Там куда теплее, да и чай уже заварился.
– А вдруг меня станут искать?
– В первую очередь о прибытии самолета сообщат мне. А потом гостей все равно повезут ужинать. Идемте, – пригласил он, касаясь ее ладони, отчего обоих пронзило током. – Выбор блюд, конечно, скромнее московского кафе, но с голоду, я думаю, мы не умрем.
Маша покраснела от напоминания, и, испытывая какую-то неловкость, отказалась, осторожно высвободив руку.
– Спасибо за приглашение…
– Спасибо, да? – с надеждой уточнил Андрей.
– Спасибо, нет…
– Ну, как знаете, – он повернулся, чтобы уйти.
– Андрей Васильевич, – окликнула Маша, пытаясь его удержать. – А мне позвонят, когда появятся гости?
– Я распоряжусь, – сухо пообещал полковник, выходя.
Маша села за рабочий стол и расплакалась от досады. Ей стало обидно за то, что она брошена на произвол судьбы в этом проклятом «морозильнике», что не знает, чем сейчас занят сын. Она и вовсе не была уверена, что Миша дома, в безопасности и хотя бы сыт. Ее вдруг задело за живое то обстоятельство, что она такая одинокая и неприкаянная. Жизнь в футляре не могла продолжаться бесконечно. Можно сколь угодно долго убеждать себя, что ничего кроме сына и работы ее не интересует, но от этого потребность в счастье и любви не исчезала. В конце концов, желание спрятаться за надежную мужскую спину в женщине заложено генетически. И спорить с законами природы попросту бесполезно. В голове в сотый раз бесцветным кинофильмом промелькнула ее прежняя жизнь, но надежда на свет в конце туннеля так и не появилась.
Воспоминания о бракоразводном процессе отбивали всяческую охоту строить планы на будущее. До официального расставания муж фактически не приходил домой по две-три недели кряду. Перекантовавшись пару ночей, снова исчезал надолго. Маша надеялась, что штамп в паспорте станет обычной формальностью, но Дмитрия словно сорвало с катушек. Он взял отпуск, перебрался в свою комнату и стал устраивать ежедневные сабантуи, напиваясь до бессознательного состояния. Через несколько дней квартира превратилась в хлев. Собутыльники звонили в любое время суток, доводя их с сыном до нервного истощения. Митя чувствовал себя безнаказанно, зная, что гордость не позволит бывшей супруге выносить сор из избы и жаловаться руководству.
Маша была на грани отчаяния, и от неверного шага ее удержала командировка в столицу. То, что произошло там, спутало все карты. Оказалось, Тополевский симпатизирует ей, если не сказать больше. Иначе, почему он примчался вдруг в Москву и разыскал ее? По возвращении она запретила себе думать о произошедшем. Было и прошло. Солнце ведь не всегда греет, в холода оно лишь светит. Стало быть, незачем и расслабляться. Тем более что ее отъезд в командировку Митя принял как поражение и снова исчез.
Сегодняшнее приглашение Тополевского на ужин просто испугало Машу. Московские каникулы и их поход в кафе воспринимались не иначе, чем сон. А, может, этого и вовсе не было, и все случившееся только игра ее воображения? Интересно, как отреагируют подруги, случись им узнать о романтическом столичном эпизоде? Или все же свидании? А и незачем никому ничего знать! Иначе бы молва давно приписала им с Андреем служебный, а не только интеллектуальный роман. Тогда появились бы новые проблемы с бывшим мужем – Митя вряд ли спокойно переживет появление в ее жизни другого мужчины.
Маша поймала себя на мысли, что принимает отношения с Андреем как свершившийся факт, и отогнала прочь грешные мысли. Она потерла кончик носа и уловила на пальцах запах одеколона Тополевского. Это напомнило ей прощание у входа в метро. Маша вдруг отчетливо осознала, что полковник нравится ей все больше и больше. Она испугалась собственных мыслей и ощутила, что окончательно замерзла. Сменив туфли на сапоги, журналистка отложила в сторону тексты, налила в чайник воды из порыжевшей от налета пластиковой бутылки и осторожно воткнула в розетку допотопную вилку. Из стены посыпались искры. Маша с испугом выдернула шнур. Больше занять себя было нечем: тусклый свет не позволял даже читать. Маша отодвинула в сторону подшивку газет и выглянула в окно. С улицы на нее смотрела кромешная тьма. Постояв немного в раздумье, журналистка решительно вышла.
Двери в приемную и кабинет Тополевского были распахнуты настежь. Маша заглянула внутрь – там никого не оказалось. Она постучала – в ответ тишина. Женщина робко вошла и осторожно кашлянула. В глаза ей бросились две чашки на столе. Она улыбнулась и подошла ближе. Баночная ветчина из начальственного пайка заветрилась. В блюдце начинал коробиться подсохший сыр. Маша протянула руку к крайнему кусочку. «Угощайтесь на здоровье», – прозвучал за ее спиной радушный голос Андрея. Гостья вздрогнула от неожиданности, оглянулась и увидела полковника с графином в руке. «Ходил вот за водой, – пояснил он и, наполнив, нажал кнопку чайника. – Ну, что, все же окончательно замерзли? Садитесь. Будем ужинать. У меня есть хорошее армейское печенье».
В разговорах и воспоминаниях время пролетело совсем незаметно. Маша посмотрела на часы и отодвинула чашку:
– Все, больше не войдет.
– А меньше? – улыбнулся Андрей.
– Спасибо, все, – смутилась она.
– Все выпьете?
Маша растерялась и замолчала. Щеки ее вспыхнули румянцем.
– Согрелись? – скрывая неловкость, уточнил Тополевский.
Женщина смущенно кивнула в ответ.
– Вы не желаете со мной говорить?
– С вами опасно говорить, – потупилась Маша. – Вы каждое слово обыгрываете. Сложно все время следить за речью.
– Не буду, не буду. Не хотите беседовать со мной, пообщайтесь с компьютером. У меня есть интересная программа для определения уровня интеллектуального развития. Хотите попробовать свои силы?
Журналистка открестилась: «Боюсь, это не для меня!»
– Для вас, для вас, – подал ей руку Тополевский. – Смелее.
Нехотя, Маша села в его кресло. Андрей резко наклонился к компьютеру и, не рассчитав, нечаянно коснулся губами пышных волос гостьи. От них исходил необыкновенно тонкий аромат. Полковник вздрогнул, словно ожегся. От напряжения он с трудом справился с клавиатурой. Разволновалась и Маша. В близком присутствии умного, строгого и одновременно веселого собеседника ей стало как-то не по себе. Андрей взял ее ладонь в свою руку и продемонстрировал принцип действия компьютерной мыши. Оба почувствовали себя не в своей тарелке. Тополевский отошел к окну: «Отвечайте на вопросы компьютера, не буду вам мешать». Журналистка внимательно вчитывалась в текст, быстро нажимая на клавиши. От волнения она высунула кончик языка и мило облизывала им слегка потрескавшиеся губы. В свете стоящей позади настольной лампы вокруг ее пушистых волос образовался ореол, который, как магнит, притягивал к себе внимание Андрея. Он украдкой любовался красавицей, но внутренний голос настойчиво подавал команду не делать этого. Казалось, что перед ним просто очаровательная незнакомка с телеэкрана, которая фантомом входит в каждый дом.