– Конечно, – весело улыбнулась та, пряча глаза.
– В нашем городе секреты быстро становятся достоянием гласности. Одна знакомая на хвосте принесла дурные вести, – женщина подошла и обняла Машу. – Вам хотят сделать плохо и больно. Даже к местной колдунье возили ваш портрет, чтобы порчу навести, – она наклонилась и шепнула. – Информация из первых уст: ко мне на курсы массажистов ходит ваша соседка, Петухова.
– Она сплетница, – вздохнула Маша.
– А с недавних пор и лучшая подруга Алины Тополевской.
– Этого мне только не хватало!
– Да, вас не оставят в покое. Может, Мэри удастся вам помочь? Она практически моя коллега. Не врач, но профессиональный психолог, дочь известного профессора. Пообщайтесь с ней, а я пока поболтаю с Мишкой. Идет?
Алина не теряла времени даром. В мыслях о том, как избавиться от соперницы, она потеряла сон и покой. Своими сомнениями женщина поделилась с Адой и нашла в ее лице пламенную сторонницу. Вдова развила бурную деятельность по восстановлению социальной справедливости. «Не хватало, чтобы в наш круг просочились разночинцы! Мы десятилетиями вели мужей к вершинам, а какая-то выскочка хочет получить все сразу? Не выйдет! – негодовала Митрофанова. – Каждый должен знать свое место! Подумаешь, звезда! Надо сделать все, чтобы эта вещунья и думать не смела, что стала нам ровней! Сделаем так, чтобы под ней земля горела. Каждый сверчок должен знать свой шесток!»
Пригласив Алину на беседу, Ада посвятила ее в план мести. Гостья чувствовала себя неуверенно и робко жалась на краешке дивана с бокалом вина в руках, не замечая фруктов, пирожных и конфет. Нервно сделав глоток, она вздрогнула:
– А если не придет?
– Куда он денется! – хозяйка вальяжно откинулась в кресле и забросила нога за ногу. – Теперь мы ему нужнее. Так что прибежит как миленький, – криво усмехнулась она.
– А вдруг откажется помогать?
– Откажется – не видать ему очередного звания, как своих ушей, – она замолчала, наслаждаясь послевкусием коньяка, положила в рот дольку лимона и поучительно подняла вверх палец. – Кто он теперь? Бывший муж. А это значит, перспектива карьерного роста – ноль. Если Дмитрий станет нашим сторонником и примется активно гадить твоей сопернице, – при этих словах Алину передернуло, – твоей сопернице, – видя реакцию гостьи, с удовольствием повторила Митрофанова, – мы пообещаем этому дурачку третью звезду на погоны. Хотя, если честно, ему и его двух многовато.
– Локтев не даст ему полковника, – заверила Алина.
– И правильно, – Ада снисходительно хмыкнула. – Только какой с нас спрос? – хитро прищурилась она, рассматривая на свет содержимое бокала. – Дело Дмитрия – превратить жизнь нашей дивы в ад. Дебоши, пьянки, драки, гости – это его обычный стиль жизни. Вот и пусть буянит в собственной квартире. По полной! Тогда твоя соперница, – вдова явно смаковала это слово, – без нашего вмешательства соберет манатки и рванет из города, куда глаза глядят. Помянешь мое слово – о переводе молить будет, как о благе, – Ада просто наслаждалась своей властью над приятельницей. Щелкнув пальцами, она встала и выглянула в окно. – Митя в любом случае останется в выигрыше: звание ему, конечно, не обломится, но квартира-то останется, – она открыла форточку. – Кстати, вопрос по ее сыну тоже решен – Мишку подсадят «на клей». Решено.
– Что? – не поняла Алина.
– Научат нюхать клей, – цинично пояснила хозяйка. – Вот тогда мамочка взвоет так, что вся округа содрогнется. А если и это ее не урезонит, призовем на помощь местную знахарку. У меня все схвачено. Осталось только фото этой зазнобы раздобыть. Но и это уже не вопрос: Петухова тут как тут. Так что изведем в два счета. Нет человека – нет проблемы. И сына отправим следом.
– А это не опасно? – насторожилась гостья.
– Опасно, – зло бросила Митрофанова и пересела ближе. – На войне как на войне! Или мы отказываемся от мести?
Алина опустила глаза и быстро встала.
– Ты это куда? – нахмурила брови Ада. – Либо мы вместе, либо…
– Зябко, я только шаль возьму.
– Главное – не занимайся самодеятельностью и делай, что тебе говорят! – приказала ей вслед вдова, закрывая форточку. – Ну, что я говорила?! Бежит, – Ада заметила на противоположной стороне улицы спешащего к ним Дмитрия. – А ты сомневалась!
Проводив Юлию и Мэри, Маша заперла дверь и заглянула в комнату к сыну – тот безмятежно спал. Она присела рядом, поправила одеяло, взяла его ладонь в свою руку и шепотом попросила: «Пожалуйста, расти скорее». Мальчик что-то шепнул в ответ и перевернулся на другой бок. Мать, пряча слезы, уткнулась лицом в его подушку.
Юлия и Мэри домой не торопились. Первая пользовалась редкой возможностью просто прогуляться, отрешаясь от работы и домашней толчеи. Другая и вовсе была вдалеке от семьи. Гуляя по ночному городу, они вспоминали недавний разговор.
– Я очень хочу помочь Маше, – призналась Юля. – И не только как врач пациенту, прежде всего, как женщина женщине.
– Вся эта карусель – не ее проблема, – немного коверкая слова, вздохнула гостья. – Разве ее вина, что она кому-то нравится? Мне она тоже понравилась. Открытая, приятная, добрая. В том мужчине она видит хорошего друга и не строит этих… как его… планоф. А жена Андрэ ведет себя ошень непрафильно. Она отталкивает мужа, озляет.
– Озлобляет, – поправила подруга. – И таким агрессивным поведением только приближает разрыв. Я ей каждый день говорю об этом, но все зря. Ее кто-то все время сбивает, не помогает, а наоборот, намеренно настраивает против мужа.
– Они своего добьются, – вздохнула Мэри. – Если Алину и дальше будут на-стра-и-фать, – по слогам произнесла она, – муж точно уйдет. Ей нужно менять модель поведения.
– Кто бы спорил. Но она и слушать ничего не желает. Парадокс, – удивилась Юля. – Они сами толкают эту пару в объятия друг друга.
– Кто эти «они»? – уточнила шведка.
– Все, кому не лень. Жены руководства, в первую очередь.
– Зачем? Копаться в чушом белье нехорошо.
– У нас так принято. Любят судачить о других.
– Глупо. Своих дел по горлу…
– По горло. Особенности национальных отношений.
– Никак не могу привыкнуть. Странные все ше у вас шенщины.
– И мужчины тоже. Они не остаются в стороне от сплетен. Любят давать ценные указания. Особенно руководство, пользуясь служебным положением и неограниченной властью.
– Но это ше вмешательство в частную шизнь, – напомнила гостья. – Нарушение праф человека! Прозрачной воды статья!
– Чистой воды, – рассмеялась подруга. – Такие статьи в законодательстве нашей страны просто не работают. У государства слишком много глобальных проблем, чтобы защищать личную жизнь граждан. Она для власть предержащих не является ценностью.
Следующий день стал для Маши не самым радостным. С раннего утра она не находила себе места. Сначала разболелась голова, позже появилось какое-то странное предчувствие. Вдобавок все валилось из рук. Любовь Евгеньевна пыталась отвлечь ее от горьких мыслей, но тщетно. Журналистка прочно отгородилась невидимой стеной, отмалчивалась и не шла на контакт. Ей не хотелось никого пускать на закрытую от посторонних глаз территорию личной жизни. К чему посвящать людей в свои страхи и предубеждения?
Поднявшись на свой этаж, Маша привычным движением вставила ключ в дверной замок и легонько толкнула дверь. На удивление, та почему-то не поддалась. Она прислушалась – внутри квартиры звучали громкая музыка и пьяные голоса. Позвонив, женщина узнала торопливое шлепанье босых ног сына и улыбнулась. По ту сторону двери раздался звук глухого удара. Миша вскрикнул, Дмитрий, едва ворочая языком, потребовал:
– Марш в свою комнату, щенок!
Едва сдерживая слезы, мальчик взмолился:
– Пусти маму!
Пьяный папаша схватил его за шиворот и поволок в спальню. Швырнув ребенка на пол, Митя бесцеремонно закрыл дверь. Сын вскочил и рванул ручку на себя. Мужчина оглянулся, размахнулся, снова ударил его, уже по лицу. Из разбитого детского носа хлынула кровь. Растирая ее, подросток в приступе гнева выкрикнул: