Тополевский слушал, никак не выражая своего отношения.
– Вы согласитесь ее занять? – уточнил Синицын.
Андрей посмотрел ему прямо в глаза:
– Аркадий Михайлович, думаю, вы уже знаете ответ, ведь мы не один год знакомы.
– Да, конечно, – и было непонятно, то ли он знал ответ заранее, то ли согласился с тем, что они давно знакомы. – А в академию в Питер на генеральскую должность пойдете?
– По моим сведениям, там нет вакантных должностей.
– Должность начальника кафедры эксплуатации вакантна. А она уже два месяца как «генеральская».
– И что же за это время не нашлось желающих?
– Желающих достаточно. Но мне даны полномочия предложить эту должность вам.
– Спасибо за доверие, Аркадий Михайлович. Но там никогда не получишь жилья. Это я знаю доподлинно, – и чтобы не испытывать терпение генерала дальше, попросил. – А нельзя ли направить меня дослуживать на родину, в Подмосковье? Там ведь есть наш НИИ.
– А вы оттуда родом? – Синицын посмотрел на кадровика.
Тот кивнул в знак согласия.
– Да, я там родился. Там похоронена матушка, а у отца есть какая-никакая квартирка в «хрущобе». Будет где на первое время остановиться.
Генерал обернулся к начальнику отдела кадров:
– А там есть вакансии?
– Только начальника отдела, – полистал свои записи тот.
– Вот видите. Не ваш уровень.
– А какая теперь разница? Название должности значения уже не имеет. Видимо, пришло время подумать о мирском покое, – философски заключил Тополевский, памятуя о церковных наградах начальника полигона и его отношении с церковью.
– Зачем вы так? Не стоит о святом говорить всуе, – упрекнул его хозяин кабинета, глядя на икону, – он был набожен.
– Извините, Аркадий Михайлович, если что не так сказал. Просто подумал, что можно будет наконец-то завершить свою докторскую, перечитать все книги, собранные в домашней библиотеке. Да мало ли осталось дел, которые за двадцать лет службы на космодроме не успел сделать или попробовать?
– А что у вас с диссертацией? – осведомился генерал.
– Вот ходатайство из академии, – Андрей протянул ему бумагу, – о предоставлении мне времени для завершения работы над ней.
Синицын прочитал, немного подумал и подытожил:
– Думаю, что официальное обращение к Главкому за предоставлением времени на завершение работы положительных результатов не даст. Потому предлагаю поступить следующим образом. Кадры займутся вашим переводом в подмосковный НИИ, на что уйдет некоторое время. А вы, находясь в моем распоряжении или, как говорили раньше, за штатом, спокойно закончите диссертацию.
Вскоре Тополевский выехал в Питер на защиту. Как это принято в научных кругах, он последовательно обошел с докторской почти всех членов диссертационного совета, представляя основные результаты своей работы. На «закуску» Андрей предусмотрительно оставил общение со своим давним недоброжелателем профессором Сурковым. Уже начало разговора с ним подтвердило его опасения.
– И не уговаривайте меня, – срываясь на крик и отмахиваясь, словно от нечисти, заявил профессор, едва узнав о цели его визита. – Я знаю по собственному опыту: за три года подготовить докторскую диссертацию невозможно.
– Но вот же она перед вами, – вспыхнул Андрей, протягивая увесистый том. – Давайте хотя бы побеседуем по ее содержанию.
– Не о чем нам беседовать, – нетерпеливо прервал его профессор. – Я свою диссертацию писал почти десять лет. Это кропотливый и очень напряженный труд.
– Абсолютно верно. Но современные компьютеры, сканеры и прочая оргтехника позволяют значительно ускорить этот трудоемкий процесс. Не так ли?
– Не знаю, – в сердцах буркнул Сурков. – Я ими не пользуюсь и даже не представляю, как они включаются.
– Вы шутите? – миролюбиво заметил Андрей. – Сейчас любой первоклассник отлично владеет компьютером.
– Я вам не школяр, – обидевшись, вспылил тот и уткнулся в бумаги, всем видом давая понять, что говорить больше не о чем.
– Позвольте, уважаемый Владимир Петрович, – не стал отступать Тополевский. – А как прикажите быть с этим? – он протянул Суркову подаренный тем талисман.
Профессор рывком повернулся и, вспомнив события трехлетней давности, густо покраснел.
…В банкетном зале академии собрались члены совета, чтобы поздравить Тополевского с успешной защитой кандидатской диссертации. Андрей, сидевший за столом «президиума» и еще не отошедший от бурной научной дискуссии, отрешенно следил за прибытием новых гостей. До него с трудом доходило, что все эти уважаемые люди оказались здесь только потому, что ему удалось выполнить еще недавно казавшееся совершенно нереальным указание Митрофанова за полгода стать дипломированным ученым. С разных сторон слышались отрывки традиционных в таких случаях речей: «Поздравляем… желаем… выражаем уверенность…» Очнувшись от груза переживаний, полковник заметил, как поднялся и попросил слово профессор Сурков. Тот не скрывал своего негативного отношения к людям, которые приезжали защищаться в Питер, как он любил выражаться, «из леса». Тополевский не стал исключением, оттого на защите ему пришлось выдержать буквально шквальные наскоки Суркова. Профессор учтиво кашлянул, и в банкетном зале установилась тишина.
– Все вы, безусловно, знаете мое отношение к соискателям из войск? Но сегодня я был приятно удивлен глубиной познаний и логичностью рассуждений нашего диссертанта, потому с чистой совестью опустил в его пользу белый шар. Желаю вам, Андрей Васильевич, не останавливаться на достигнутом и, не откладывая дел в долгий ящик, приступить к работе над докторской диссертацией. Уверяю вас, это не дежурные слова, а призыв к активному действию. Вам просто необходимо штурмовать науку дальше!
Тополевский протянул свой фужер оратору. Тот жестом остановил его и извлек из кармана патрон к охотничьему ружью. Зал напрягся, ожидая подвоха. Но профессор миролюбиво продолжил:
– Я хочу подарить вам на память, – он протянул Андрею патрон, – этот символ «двойного удара». Видите, в передней части патрон надрезан по окружности, – присутствующие с нескрываемым интересом принялись разглядывать диковину. – Это сделано для того, чтобы при встрече с волком вы смогли поразить его наверняка даже мелкой дробью. При выстреле из ружья коварного хищника сначала настигнет оторвавшаяся передняя часть патрона, а уже потом добьет оставшаяся часть заряда.
По залу пронесся шумок одобрения.
– За вас, за ваши будущие победы! – завершил свою мысль Сурков, вышел из-за стола, почтительно приблизился к Андрею и с удовольствием чокнулся с ним.
– Спасибо, Владимир Петрович, за понимание и поддержку, – слегка опешив, поблагодарил новоиспеченный кандидат…
Сурков, конечно же, вспомнил предыдущую защиту и свои пожелания, но быстро взял себя в руки.
– Это всего лишь символ, – отмахнулся он. – Делайте с этим патроном и с вашей… – он долго подыскивал слово для лежащего перед ним труда, – …с вашей работой, что хотите.
– Я так понимаю, знакомиться с ней перед защитой вы не будете?
– Правильно понимаете. И имейте в виду, у меня большие сомнения, сами ли вы ее написали в столь сжатые сроки.
– В этом вы можете не сомневаться. Я готов за свои деньги отвезти вас на космодром и отправить обратно, чтобы вы смогли найти там хоть одного человека, способного написать подобную работу. Честь имею! – он взял диссертацию и вышел.
– Ну, как успехи, Андрей Васильевич? – поинтересовался проходивший мимо генерал Гордеев.
– Лучше не спрашивай, Вячеслав Тихонович, – отмахнулся гость.
– Что случилось?
– Да Сурков несет какую-то ахинею! А я в жутком цейтноте. Уже состоялся приказ о моем переводе в подмосковный НИИ.
– Поздравляю, – Гордеев протянул руку.
– Спасибо. Только этот институт вашей академией ранее был выбран в качестве ведущей организации по диссертации.
– Ну и что?
– А то, что как только я прибуду в НИИ, он не сможет выполнять роль ведущей организации в отношении своего же сотрудника. Значит, процедуру подготовки к защите придется начинать заново.