Едва автомобиль тронулся с места, УАЗик стартовал следом. Маша попросила водителя остановиться. Армейский «джип» тоже притормозил. Строптивая пассажирка вошла во вкус и предложила таксисту прокатиться до соседнего городка. «За это еще две сотни сверху», – не раздумывая, согласился тот. Через четверть часа водитель-солдат не выдержал черепашьей скорости такси и пошел на обгон. Маша победоносно улыбнулась. На переезде, когда УАЗик оказался зажатым вереницей автомобилей, такси ловко свернуло в сторону. Пока преследователи хватились потери, удалось оторваться на довольно приличное расстояние. Оглянувшись, Маша мысленно посмеялась над капитаном, отчаянно пытающимся разрулить пробку.
– Вас что ли «пасут»? – хмуро поинтересовался таксист.
– Не поняла?
– Можете не отвечать. Но номера конторы ни для кого не секрет.
– Это муж подруги. Она сбежала, а он во всех проблемах винит меня. Вот и мечется, – солгала Маша. – А если начнет вас допыт…
– Чхал я на его вопросы. У меня с «органами» свои счеты!
Вскоре УАЗик все же сел им на «хвост». По красному от испарины лицу капитана струился пот.
– Смотрите-ка, отыскался ваш «ревнивец», – кивнул шофер. – Из поселка ведь три дороги уходят. Неужели по всем прошвырнулся?
– Просто повезло, – огорчилась пассажирка и попросила: – Давайте устроим ему настоящее «сафари».
– Желание заказчика – закон, – усмехнулся водитель, газуя.
Маша уже второй час колесила по магазинам. УАЗик неизменно двигался следом. Пытаясь разгадать маневр подопечной, капитан, не скрываясь, устало таскался за ней по пятам. Но Маша «на контакт» ни с кем не шла и как назло подолгу рассматривала женские причиндалы и нижнее белье, перебирала салфетки и изучала кастрюли. Всякий раз, выходя из машины, она приветствовала преследователя взмахом руки. «Заметает следы», – злился тот, но не терял журналистку из вида. Спустя час упрямица поймала кураж и стала ежеминутно останавливать прохожих, шепотом что-то у них выспрашивая. От невозможности узнать суть всех разговоров офицера бросало то в жар, то в холод. Отчаявшись вычислить «контактера» и вконец измучившись, он пыхтел от негодования и смотрел на порхающую обидчицу с откровенной ненавистью.
На обратном пути машина соглядатая резко пошла на обгон.
– Куда это он? – почти обиделась Маша.
– Может, по нужде…
– А как же гонка преследования?
– А куда мы денемся? Другой дороги нет. Дождется на развилке.
Через несколько минут справедливость восторжествовала: УАЗик заглох. В момент, когда такси появилось из-за поворота, солдат-водитель «голосовал» с канистрой в руке.
– Допрыгались, – хмыкнул водитель. – Хрен им кто даст бензина.
Нагнав горемык, Маша выглянула в окно и игриво уточнила:
– Товарищ капитан, тысячу случаем не разменяете? У водителя проблема со сдачей.
Солдат снова засмеялся, а офицер презрительно отвернулся.
– И хотели бы взять вас на буксир, но у нас нет троса, – с показной грустью призналась хулиганка и выкрикнула на прощание: – Мне вас будет очень не хватать.
Дома, распаковав вещи, Маша выглянула во двор. УАЗика под окнами не было. Но при съеме телефонной трубки в ней по-прежнему раздавался характерный щелчок, свидетельствующий о включении прослушивающей аппаратуры. «Запомни, пожалуйста, – нас записывают, – вспомнила она предупреждение Тополевского. – И без особой нужды ничего не обсуждай дома и по телефону».
Маша приготовила ужин и снова посмотрела в окно. Не обнаружив там знакомого УАЗика, удивилась и сняла телефонную трубку. После привычной заминки раздался долгий гудок. «Слушаете? – усмехнулась журналистка и неведомо у кого уточнила: – Надеюсь, в отличие от машины аппаратура не откажет». Она положила трубку, но передумала и сняла снова. Немного помолчав, с чувством стала цитировать: «Во глубине Сибирских руд…»
Ее литературный протест прервал возвратившийся из школы сын. Увидев в коридоре лыжи, Миша бросился на шею матери и первым делом выяснил, привезла ли она ботинки. Примерив обновку, он мимоходом сообщил, что какой-то дяденька заходил в школу и допытывался, чей он сын. А потом долго выспрашивал, куда и зачем уехала мать. Миша уплетал столичные дефициты с таким аппетитом, что она невольно прослезилась: гарнизонная ребятня была заметно обделена выбором и деликатесы пробовала лишь по праздникам. Обняв сына, мать осторожно поинтересовалась, что он ответил. «Сказал, что не знаю. Я же и вправду не знал, где ты».
Маша в волнении выглядывала в окно и никак не могла сосредоточиться: отсутствие машины могло быть как следствием ее поломки, так и началом более масштабной операции. Если капитан все еще дожидается бензина, это полбеды. А если, устав от ее причуд, контора перейдет к более решительным действиям и ударит по самому больному для матери месту, по сыну? Неопределенность томила и раздражала. Стрелки часов указывали на то, что вот-вот вернется Андрей. Маша велела сыну заняться уроками и решила выйти ему навстречу – сообщать новости дома было опасно.
Маша выбежала из подъезда как раз в тот момент, когда из-за угла дома показалась подтянутая фигура Тополевского. При виде любимой женщины его взгляд потеплел, на губах заиграла едва заметная улыбка. Полковник осторожно осмотрелся и, ни слова не говоря, свернул к лесопарку. Это был условный знак. Выждав несколько секунд, женщина двинулась следом. Идя на расстоянии, она любовалась его выправкой и с нежностью следила за каждым жестом. Ей хотелось поскорее забыть нелепые шпионские страсти последних недель, но чутье подсказывало, что Тополевский не стал бы понапрасну нагнетать обстановку. И если этот мужественный человек принимал меры предосторожности, этого действительно требовала ситуация. Маше не терпелось броситься ему на шею, но инстинкт самосохранения подсказывал, что следует повременить. И только когда на лесной тропинке они остались вдвоем, она прижалась к груди возлюбленного и дала волю эмоциям. Андрей гладил ее плечи и неуклюже растирал слезы. Будучи сильной личностью, он терялся перед женской беспомощностью и не сразу мог найти подходящие слова. Маша всхлипнула и прижалась мокрой щекой к его ладони.
– Почему ты не дал о себе знать? Я думала… я уже и не знала, что думать и боялась, что тебя задержали…
– Как говорит Светин, – не дождутся! – целуя ее слезы, успокоил собеседник. – Потребуется набраться немного терпения.
– Я подожду. Я этому давно научилась. Только бы они ничего не сделали с тобой.
– Руки коротки: у них слабо с доказательной базой. А я достаточно хорошо знаю законы и никогда их не нарушаю, – Андрей увлек ее вглубь парка. – Как дела? Тебе удалось встретиться с Матвеевым?
– Да. А как ты? Я очень испугалась, не увидев тебя на вокзале.
– Если бы я послал за тобой машину, они бы догадались, что ты была в отъезде. Не хотел, чтобы тебя вычислили.
– А ведь они вычислили.
– Встречали? – по лицу полковника пробежала тень досады.
– Да. И, кстати, на машине.
– Ого, прогресс. И ты не напросилась прокатиться вместе?
– Откуда ты знаешь? – растерялась Маша.
– Это была бы не ты. Ну, рассказывай все по порядку. Ильяз заверил, что в городе все прошло по плану, на поезд вы успели.
Маша сбивчиво рассказала, как вышла из дома налегке, будто в магазин, точно рассчитав время прихода автобуса. Переходя улицу, она «нечаянно» смешалась с толпой выходящих из салона пассажиров и в самый последний момент запрыгнула на подножку. Уже из окошка увидела, как «провожатый» стал метаться, вычисляя, куда исчезла подопечная. На следующей остановке журналистка пересела в поджидавший ее автомобиль. Далее события развивались по законам детективного жанра. Они поехали не на привычный вокзал, а на соседнюю железнодорожную станцию. На перроне Маша оказалась единственной пассажиркой, но только, когда поезд тронулся, ощутила себя, наконец, в безопасности.
– Спасибо Ильязу за его надежность, – по-детски облизнула губы она. – Дальше все по плану, а звонить из Москвы ты сам запретил.
– Интересно, откуда им стало известно, что ты все же уехала?