– Я мерзну рядом с ним! – выпалила я неожиданно и выразительно посмотрела на спасительницу моей заблудшей души, надеясь, что ее женское начало услышит мои импульсы «sos», но Вероника не оценила виртуозно придуманную аллегорию, ее практичный ум не принимал лирических условностей. Одинокая карьеристка считала, что мое недовольство – всего лишь очередной каприз, вызванный передозировкой благополучной семейной жизнью (частенько в ее разговорах сквозило сожаление о том, что она упустила Феликса). Как случилось, что бывшая девушка моего мужа стала моей единственной подругой? Это было изуверство.
– Может тебе на работу пойти? – предложила Вероника. – Ты столько лет сидишь дома!
– Нет, не получится… Феликс будет против.
– Я с ним поговорю, – многозначительно произнесла бывшая пассия моего супруга и похлопала меня по плечу. Самоуверенность этой женщины вызывала приступы тошноты. Я мрачно рассматривала ее бледное запудренное лицо и в этот момент мне отчетливо представилась картина: я держу лопату и со всего размаху шлепаю по затылку советчицы. От силы удара пудра осыпается и вот передо мной человек без маски. Меньше всего на свете я нуждалась в том, чтобы меня опекало лицемерное существо, делящее в прошлом постель с моим супругом.
– Мы тысячу раз обсуждали с Феликсом мое трудоустройство. Бесполезно говорить с ним! – произнесла я членораздельно, выделяя каждый слог, чтобы самонадеянная дама, возомнившая, что ее влияние на моего мужчину очень велико, могла уяснить суть сказанного. – Феликс – человек-график, в его жизни все четко по расписанию, импровизации он не приемлет.
– В этом мы с ним похожи, – с грустью произнесла Вероника. – Это удобно! Все можно рассчитать и быть уверенными в завтрашнем дне. Феликс – самый мудрый из всех людей, которых я когда-либо знала.
Как гостеприимная хозяйка дома я предложила посетительнице чаю. Мы перешли из гостиной на кухню и продолжили беседу о неумении оценить то благо, которое свалилось на голову такой недостойной особи женского пола, как я. Это был бесконечный вечер, я с трудом дождалась, пока он закончится.
– Почему вы с Вероникой расстались? – спросила я как-то Феликса.
– Потому что мы оба – личности.
– Получается, я не личность? Поэтому ты женился на мне?
Феликс поморщился, ему явно был неприятен этот разговор.
– И я, и Вероника – сильные люди! Мы бы постоянно были в противостоянии что ли, доказывали бы друг другу что-то, соревновались, соперничали…
– Я понимаю… Со мной удобнее?
– Ну, да…
Не это я хотела услышать от супруга! Мог бы придумать что-нибудь приятное для женских ушей. Я бы поняла, конечно, что это иллюзорная картинка, а истина прячется где-то там… Но в сложившихся обстоятельствах, точнее, в нашем жизненном цикле, выгоднее было бы приукрасить информацию об истоках. Иначе получается, что смысла в «официализации» наших отношений не было изначально. Встретились два человека, натянуто улыбнулись друг другу, взялись за руки и пошли по темному коридору. Одному – страшно, второму – безразлично, но они продолжают двигаться вперед. Медленно и молча. И каждый недоволен своим спутником. Что это: нормальная жизнь или повинность?
В мои размышления о несовершенстве бытия вторгся сухой звонок, оповещающий, что у входной двери кто-то есть. Я поспешила удовлетворить свое любопытство, потому что никого не ждала. Это был Василий Константинович – юрист моего супруга. Очень грамотный мужчина, пылающий любовью к собственной персоне и с вечной маской счастья на лице.
– Катерина Ивановна, приветствую! Извините, что поздно – я по вашу душу, – с искусственной учтивостью произнес он.
И почему, все кто меня окружают, носят неестественные маски? Хоть бы одно искреннее выражение лица, выражающее ненависть, а лучше – влюбленность. Учтивый лизоблюд, отрабатывающий лестью свою высокую зарплату, заметил, что прибыл по поручению Феликса с очень важной миссией. Я пригласила его войти в дом, и мы проследовали в гостиную.
– Как же все-таки у вас все со вкусом обставлено! Феликс Владимирович умеет нанять нужных людей, чтобы создать комфорт и уют вокруг.
– Это моя идея оформить так комнату.
– Правда? – искренне удивился он.
– Что вас смущает?
Юрист выдержал паузу – пококетничал, как хитрая девица с ответом на предложение замужества. Потом прокашлялся и деликатно произнес:
– Вас здесь нет, Катерина Ивановна.
– В каком смысле – меня нет? – процедила я сквозь зубы.
– Сочетание красного и черного… Страсть, Испания. Немного сдержано на первый взгляд, но кровь кипит и энергия требует выхода, – мне показалось, что в его голосе были нотки вожделения.
– А я какова, по-вашему, Василий Константинович?
– Бесцветная, – выпалил он, не подумав, после чего, спохватившись, попытался реабилитироваться: – Я не то хотел сказать! Вы – прозрачная дымка…
– Достаточно! – я прервала неубедительные попытки раскрасить меня. – Так по какому поводу вы здесь? Чем я вам обязана?
Мужчина немного смутился, и лицо его стало серьезным.
– Феликс Владимирович обязал меня уведомить вас о том, что он готов расторгнуть ваш брак.
– Это шутка? Он уехал вчера утром в Финляндию и…
– Он поселился в гостинице.
Мне показалось, что сквозь меня пролетело пушечное ядро. Даже померещился хруст костей, а сердце пропустило пару ударов.
– Если нужно воды… – взволновано произнес юрист моего трусливого мужа, который таким сомнительным способом возвещал о том, что наши отношения исчерпали себя.
– Это низко! – прошептала я.
– Не стоит делать поспешных выводов. Именно поэтому я здесь, Феликс Владимирович доверил мне обсудить с вами деликатную ситуацию, которая сложилась в последнее время в вашей семье…
– Деликатную ситуацию? Я не понимаю! – обескуражено шептала я, прокручивая в голове моменты наших совместных дней. Да, мы действительно отдалились друг от друга в последние месяцы, но кризисы переживают многие семейные пары. Я читала, что в такие моменты люди отправляются в кабинеты к специалистам и все вместе пытаются разобраться в сложившейся ситуации, стремясь сохранить брак и отношения.
– Вы еще можете все исправить! – юрист произнес это так, будто я безнадежный больной, но у меня есть маленькая надежда на большое чудо.
Моя бесцветная оболочка вскочила с ярко-красного дивана и двинулась на кухню, мне срочно нужно было потушить пожар в организме, вызванный пролетающими сквозь меня болезненными ядрами. Выпив воды, я вернулась в гостиную и сосредоточенно уставилась на прислужника Феликса, в ожидании разъяснений непонятной мне информации.
– Понимаете, он пожаловался, что недоволен… Как бы это сказать…
– Как есть, так и говорите, – произнес мой голос. Казалось, он теперь существовал отдельно, как и все остальные части организма. Это меня не удивляло, после нескольких нокаутов сознание было практически отключено.
– Вы не со всей ответственностью подходите к… исполнению супружеского долга…
– Что? Я с утра до вечера отмываю эту огромную квартиру. Я готовлю завтраки, ношу газеты. Спросите меня, когда я последний раз обновляла гардероб? Или встречалась со своими подругами где-нибудь в кафе? Как давно ходила в театр или кино?
– Я о другом, – Василий Константинович погасил всплеск моего возмущения. – Повторюсь, мне неудобно об этом говорить, но претензия моего клиента к вашим с ним интимным отношениям. Вы холодны, неподвижны и то, что между вами происходит, трудно назвать близостью.
– Ваш клиент обсуждал… наши с ним… интимные отношения? – выдавила я с огромным трудом. Теперь голос совсем не желал появляться из убежища-гортани. Похоже, настал апогей нашей встречи. На данный момент я видела только два выхода из этой ситуаций: убить Василия Константиновича, за то, что он слишком много знает или умертвить себя, потому что жить дальше не позволял проклятый стыд, больно сжимающий мои и без того поврежденные пролетающими сквозь меня ядрами внутренние органы.