— Эй, Рамиро! — позвал я старого приятеля.
Тот руководил украшением гостиной с видом человека, которому доверили государственную тайну, и в ответ просто посмотрел на меня.
— Ты не против, если я заберу ненадолго Нико? — поинтересовался я.
Рамиро пожал плечами, как бы говоря: «без проблем». А вот сам Нико посмотрел на меня с некоторой опаской. Фамильярного обращения с Хим он, очевидно, еще не забыл. Но я потому и выбрал именно этого парня. Мы вместе вышли во двор, и я указал смотрителю роллердрома на большую коробку, объяснив:
— Это фейерверк. Нужно все приготовить к его запуску. Достанем его из коробки и установим напротив крыльца.
Мы приступили к работе. Оборудование было довольно тяжелым, поэтому на разговоры сил не оставалось. Но вот, во время короткой передышки, Нико сам нарушил молчание.
— Почему ты выбрал меня для этой работы? — спросил он, откинув со лба мокрые волосы. — У Педро получилось бы лучше.
— Боюсь, ты меня не так понял сегодня, — ответил я. — Насчет Хим. Ты мог принять наше общение за флирт, но это не так. Поверь мне.
— Послушай, — вздохнул Нико. — Может, для тебя такие жесты ничего и не значат. Но Хим — маленькая девочка. И я не позволю никому пудрить ей мозги.
— Нико, а ты спрашивал у своей девушки, как она сама воспринимает такие жесты с моей стороны?
— Как ты себе это представляешь?!
— Очень просто. Поинтересуйся. Думаю, узнаешь много интересного и перестанешь, наконец, видеть во мне соперника. Хим для меня, как сестра. А я для нее, как брат. Ничего больше. Тем не менее, это побуждает меня предупредить тебя кое о чем.
— И о чем же?
— Если ты снова обидишь мою почти-сестру, я тебя почти-убью.
— Будем считать, что ты меня почти-напугал. Не волнуйся, в мои планы не входит причинять Хим боль. Я люблю ее.
И тогда мы спокойно вернулись к подготовке фейерверков, больше к этой теме не возвращаясь. Тем не менее, этот разговор как-то неуловимо поменял атмосферу. Напряжение между нами исчезло, и общаться стало куда проще. Я понимал, что Нико все еще будет ревновать ко мне свою девушку. Но данный разговор стал первым шагом к избавлению от этого чувства. На установку нужного оборудования ушло минут пятнадцать, после чего мы вернулись в дом. Ребята, к этому времени, уже приступили к украшению столовой. Это дало мне возможность подготовить еще один сюрприз. Достав из нагрудного кармана ранее записанный диск, я поставил его в стереосистему и сделал так, чтобы для запуска потребовалось нажать всего одну кнопку. Затем, я заглянул на кухню, убедился, что там все в порядке, и перешел к столовой. Ребята заканчивали надувать шары. Но почти сразу я заметил, что из команды пропал один человек.
— А где Симон? — немедленно спросил я.
— У нас закончился клей, — ответил Рамиро. — А служанка сказала, что в кладовке на третьем этаже есть целая банка. Я отправил его за ней.
Внутри у меня все так и похолодело. Ведь кладовка находилась буквально в двух шагах от комнаты Луны. И они с Маттео там совсем не украшения клеят! Со скоростью молнии взлетев наверх, я перевел дух. Дверь по-прежнему была закрыта. Но Симон стоял прямо перед ней. А изнутри все еще доносились охи, вздохи, сдавленные стоны и влажные причмокивания. Невольно почувствовав гордость за лучшего друга, который так долго ублажал девушку, я решил успокоить мексиканца. Только скандала в День Рождения Нины и не хватало! Потянув парня за шиворот, я затащил его в саму кладовку. Здесь звуки были куда тише.
— Что. Они. Делают, — пробормотал бледный мексиканец отрывисто.
С моего языка так и просилось саркастическое замечание, типа: «а ты как думаешь?». Но я понимал, что лучше соврать. Иначе, последствия могут быть какими угодно, но только не приятными.
— Успокойся, — замахал я руками. — Скорее всего, Луна просто смотрит телевизор. В ее комнате он есть.
— Да?! — не поверил Симон. — А где тогда Маттео?!
— На улице, проверяет готовность к запуску фейерверка, — соврал я.
Мексиканец недоверчиво фыркнул, но не нашелся, что ответить, и начал искать клей. Я понимал, что придумал не бог весть, какие отмазки, но ничего умнее мне в голову, в тот момент, не пришло. И все же парня нужно было как можно скорее отсюда увести, поэтому я быстро включился в поиски. Вдоль всех стен кладовой были установлены стеллажи. И чего только на них не лежало! Начиная от огромного запаса бумаги для принтера, и заканчивая швейными принадлежностями. Наконец, на полке справа от двери я нашел довольно большую банку с белой субстанцией и кисточку. Мы уже вышли в коридор, чтобы уйти. Но тут из комнаты нашей парочки послышался хриплый возглас Маттео:
— Чего ты хочешь, Девочка-Доставка?
— Я хочу, — простонала та, — чтобы мой Клубничный Мальчик был внутри меня!
Твое желание для меня — закон, любовь моя! — воскликнул Маттео.
Симон остолбенел. По правде говоря, я тоже. Ничего себе! Выходит, мой друг еще даже не внутри своей девушки?! Конечно, будучи новичком в этих делах, я понятия не имел, сколько должна длиться так называемая прелюдия. Но ведь прошло уже, по меньшей мере, минут двадцать! Нужно будет постом спросить у друга, что они с Луной делали так долго. Конечно, подробности его сексуальной жизни волнуют меня в последнюю очередь. Но ведь Нина когда-нибудь тоже попросит меня о чем-то подобном. А кто поможет советом, как не более опытный приятель? Но для начала нужно сделать так, чтобы Симон этого самого друга не убил прямо здесь. Потому что глаза мексиканца постепенно наливались кровью, а тело мелко дрожало от сдерживаемого гнева. Я понял, что еще секунда — и взрыва не избежать. Но тут из комнаты вновь послышался голос моего лучшего друга. Только теперь он звучал немного сурово.
— Луна, положи ногу обратно! Не забывай о своей ране!
— Прости! — воскликнула явно доведенная до исступления девушка. — С тобой я даже свое имя могу забыть! Ну же, войди, иначе, меня разорвет на части! Я так тебя хочу!
— Я тебя тоже, любовь моя! — отвечал Маттео. — Но ты должна поберечь свою ногу. Мы с таким трудом остановили кровь! Я не вынесу, если с тобой что-то случится!
— Я тоже не могу без тебя, Маттео!
После таких слов, даже негромкое «А-а-ах!», изданное Луной, показалось мягче, чем это могло бы звучать. Наверное. Но, похоже, такие нежности избавили моего друга от неминуемой гибели, а праздник — от срыва. Во всяком случае, мне удалось увести обалдевшего Симона вниз по лестнице, хотя Луна уже начала недвусмысленно стонать. Я вытолкал парня на улицу (пусть лучше срывает зло где-нибудь там), вернулся в столовую, передал ребятам клей и тоже вышел, чтобы присмотреть за мексиканцем. Но тот, похоже, еще не пришел в себя. Он стоял возле крыльца, тупо уставившись в пространство перед собой. Я остановился рядом с ним, посчитав, что лучше пока не оставлять парня одного.
— Ты знал? — только и спросил Симон.
Каким-то шестым чувством я сообразил, что сейчас лучше не врать, поэтому сказал:
— Да.
— И… давно это у них? — выдохнул мексиканец.
— Боюсь, что сегодня далеко не первый раз, — ответил я.
Парень судорожно вздохнул. Вид у него был до того несчастный, что я невольно почувствовал жалость, хотя и понимал, что тот сам загнал себя в эту ловушку. Два с лишним года он жил в мире иллюзий, уверенный, что Луна любит его, только пока не понимает этого. Вероятно, юноша рассчитывал и на то, что подруга хранит себя для него. А теперь оказалось, что все далеко не так. Эта самая подруга подарила свою невинность другому парню и, раз они до сих пор вместе, все очень серьезно.
— А я еще, дурак, думал, — нервно хихикнул Симон, — почему это Луна перестала звонить мне по вечерам. Наверное, неудобно говорить со мной и одновременно раздвигать ноги.