Нори так и не составила четкий план, как выяснить, которая из четырех комнат принадлежит брату. Задумывая свой план в принципе, Нори действовала из отчаяния. За ним стояла не столько мысль, сколько нужда.
Если бы она не припадала так низко к полу, то, возможно, и не увидела бы его – слабый свет, исходящий из-под ближайшей к перилам двери.
У Нори перехватило дыхание. Неужели все действительно так просто? Что, если за дверью не он? С другой стороны, а кто еще? Нет, комната наверняка принадлежит брату.
Нори поползла быстрее, остро осознавая, что находится на виду. У двери, поколебавшись несколько секунд, она уселась на колени и дважды постучала. Очень, очень осторожно, легонько, в глубине души надеясь, что ее не услышат и что еще не слишком поздно отказаться от этого глупого плана.
Из-за двери донеслось шевеление, и Нори чуть не рванула бежать в противоположном направлении. А потом дверь открылась, и на гостью сверху вниз в явном замешательстве уставился Акира в темно-красной пижаме.
Брат смотрел и молчал.
– Ты всегда так делаешь? – наконец спросил он.
У Нори вспыхнули щеки.
– Прости, я…
Глубоко вздохнув, Акира жестом пригласил ее войти. Нори шмыгнула внутрь, и он закрыл дверь.
Комната была очень просторной, с большими окнами и внушительной двуспальной кроватью с драпировками сливового цвета. Обе прикроватные лампы горели. На комоде из красного дерева лежали стопки белой бумаги с витиеватыми черными пометками. Рядом с ними стояла картонная коробка с книгами, которую, судя по всему, разобрали только наполовину. А к столу был прислонен черный футляр.
– Что это за штука? – выпалила Нори, не успев сдержаться.
Акира ответил изумленным взглядом, который заставил ее отпрянуть.
– Я играю на скрипке. Что ты здесь делаешь, Норико?
– Я просто… в смысле, нам надо поговорить.
Акира скрестил руки на груди.
– Поговорить?
– Да, поговорить. То есть… у нас ведь одна мать.
Аргумент прозвучал слабо даже для самой Нори. Она потянула себя за косу.
– Совершенно не понимаю, как это связано с тем, что ты стучишься мне в дверь в полчетвертого утра.
Нори прикусила щеку изнутри, пытаясь успокоиться.
– Прости. Я не хотела тебя разбудить.
Акира пожал плечами.
– Я не спал. Просматривал кое-какие ноты.
Девочка переступила с ноги на ногу, не понимая, что он имеет в виду. Брат указал на комод и листы.
– Это Бах.
Нори удивленно моргнула.
– А что это?
– Композитор. Он жил давным-давно.
– А-а… Ясно.
Акира встретился с ней взглядом, и Нори пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы не отвести глаза.
– Наверное, ты не без причины пришла сюда…
– Ты нравишься бабушке.
К сожалению, Нори не сумела придумать более изящный способ изложить цель своего ночного визита. Оставалось надеяться, что Акира сочтет ее неуклюжесть трогательной.
Акира фыркнул.
– Ну да, полагаю, что нравлюсь. Настаивала же, чтобы я к ней переехал.
Нори помедлила, не желая говорить слишком много, но ничего не могла с собой поделать. Любопытство, которое она подавляла годами, неудержимо рвалось наружу.
– А ты сам не хотел?
Акира приподнял темную бровь и посмотрел на девочку так, словно она бездомная кошка, забредшая к нему на кухню.
– Жить в глуши с женщиной, которую видел два раза в жизни?
Нори растерялась. Она явно упускала что-то из виду… Акира потер глаза тыльной стороной ладони.
– Забываю, что тебе всего десять, – пробормотал он. – Сарказм до тебя не доходит. Полагаю, ты хотела меня о чем-то спросить?
Нори поняла: сейчас или никогда.
– Я хотела спросить, не мог бы ты поговорить с ней. Тебя она послушает. Не мог бы ты… пожалуйста, спроси ее, можно ли нам с тобой разговаривать.
Настал черед Акиры растеряться.
– Мы же разговариваем!
– Ну да. Но я не… я не должна здесь быть. Бабушка сказала, что нельзя с тобой говорить, пока ты ко мне не обратишься и… ну, ты не обращался. И мне нельзя без разрешения покидать мою комнату.
Акира уронил голову в ладони.
– Ох, черт.
Грубое слово застало девочку врасплох. Она тут же отпрянула, уверенная, что разозлила брата. Однако он даже не смотрел в ее сторону. Напряженно нахмурившись, он устремил взгляд в точку где-то за ее головой. Время от времени Нори разбирала обрывки его ворчания, например, непонятные слова «вспять» и «архаичный».
Не смея открыть рот, она ждала, когда брат к ней обратится.
После короткой паузы ее терпение было вознаграждено. Акира глубоко вздохнул и словно очнулся.
– Норико, – произнес он, – мир устроен не так.