Впрочем, Нори не хотелось сомневаться. Как и всегда, она предпочитала верить. Так значительно проще.
Нори так устала, что когда наконец легла в постель, сон пришел мгновенно. Этой ночью ей не являлась безликая женщина, зовущая из маленького синего автомобиля, который неизменно исчезал вдали.
Следующим утром, сразу после завтрака, Акира ждал ее в музыкальной комнате.
На нем была темно-синяя рубашка с короткими рукавами и белые шорты. Он оглядел вошедшую сестру с головы до ног, и она не смогла не покраснеть. Сегодня Нори выбрала ярко-желтую юкату и сливочно-желтую ленту, которую повязала вокруг шеи.
Нори поклонилась и поприветствовала брата застенчивой улыбкой в надежде, что он заметит, как она ради него расстаралась. На Акиру наряд впечатления явно не произвел.
– Отныне мы будем начинать в девять часов утра. Опоздаешь, и я уйду. Ясно?
Столь прямолинейное заявление застало Нори врасплох, но она кивнула. Она училась привыкать к манерам Акиры.
Он указал на пюпитр, который заранее опустил примерно на уровень ее глаз. Нори подошла, осторожно положила руку на прохладный металл.
– Сутулишься.
Нори выгнула спину и подобрала ягодицы. Акира лишь фыркнул.
– Выпрямись. Расслабь плечи… Нет, нет.
Крепкие руки схватили ее за поясницу.
– Будешь так зажата, на сцене рухнешь замертво. Расслабься.
Кожа Акиры всегда настолько источала тепло, что это казалось почти неестественным. Однако Нори и не думала отстраняться.
– На сцене?
Брат стоял у нее за спиной, Нори его не видела, но чувствовала, как он закатил глаза.
– Да, это наша цель. Иначе вся затея бессмысленна.
– А ты бывал на сцене?
Акира снова фыркнул.
– Разумеется. – Он разорвал прикосновение и передвинулся так, чтобы вновь встать перед ней. – Готова?
Нори кивнула, хотя ладони у нее вспотели. Если она справится и сделает все правильно, то построит мост между своим и его мирами…
Наверное.
В течение следующих часов Акира учил сестру нотам. Из них и состояла музыка, словно мозаика из своих кусочков. Еще Акира показал Нори гаммы, которые она изо всех сил пыталась запомнить. Затем брат их для нее записал – и поручил отрабатывать каждый вечер перед сном.
Акира продемонстрировал струны скрипки и объяснил, что каждая представляет собой ноту и как при помощи смычка и перемещений пальцев по грифу создавать самые разные звуки. Он рассказал, что скрипка – инструмент очень деликатный, и даже малейшее движение способно изменить звук.
– Словно у тебя в руках птица. Сожмешь слишком сильно – и звук задохнется. Чрезмерно расслабишь пальцы – и он ускользнет. Все дело в балансе.
Акира муштровал Нори до тех пор, пока ее веки не налились свинцом, а желудок не начал громко урчать. Она даже не могла сдержать зевоту. Брат не обращал на это никакого внимания, раз за разом указывая на ритмический рисунок, с которым Нори пыталась совладать который час. За все это время ей было позволено лишь однажды отлучиться в уборную.
Акира снова ткнул в отрывок на листе с нотами, словно это могло каким-то образом заставить Нори хоть каплю его понять.
– Еще.
– Аники…
– Еще.
– Я не знаю.
– Ничего сложного. Используй мозги.
Нори начинала жалеть, что выпросила у него уроки игры на скрипке. Она принялась жевать внутреннюю сторону левой щеки в надежде, что легкая боль подстегнет что-нибудь в голове. И, как нарочно, в тот единственный раз, когда Нори прямо-таки хотела, чтобы явилась Акико, служанки нигде не было.
– Я не понимаю, что здесь написано, прости. Узнаю только среднюю ноту до.
– На скрипке четыре струны. На начальном уровне ты ограничена шестью нотами на каждой. Есть четыре стандартных положения руки… Нори, ты меня слушаешь?
– Да, слушаю! Просто… не понимаю…
Акира что-то пробормотал и на мгновение отвернулся. А когда снова повернулся, его глаза светились добротой.
– Ты не виновата. Преподавание – не мое. Не хватает терпения. – Он потрепал Нори по макушке. – Учи ноты. А я попробую найти для тебя какие-нибудь ознакомительные книги. И кстати, тебе нужна скрипка в размере одна вторая, моя для тебя чересчур велика.
Не имея ни малейшего понятия, о чем говорит брат, Нори на всякий случай кивнула и улыбнулась.
– А теперь марш отсюда. Я сам должен поупражняться.
Она поклонилась в пояс, шагнула к выходу и в легкой нерешительности коснулась дверной ручки. Рискованно – и все же Нори не могла устоять.
– Сыграешь мне ту мелодию? Вчерашнюю?