Тони отвел ее в сторону, когда гости направились в столовую, и тихо посоветовал:
– Джун, перестань заглядывать Крису в рот.
– Прости, а тебе какое дело? – шикнула она.
Он растерялся.
– Я к тому, что девчонки всё видят. Уитни болтливая, начнет вслух подкалывать, она Криса на дух не переносит. Зачем, чтобы Паркеры проявляли к тебе лишнее внимание? Станут задавать вопросы о прошлом…
В колючих глазах промелькнул жуткий холод, который пробрал его до основания.
– О каком прошлом? – отчеканила Джун.
– Не знаю, Фрэнк ничего конкретного не рассказывал… да мне, в общем-то, все равно. Но я о том, что ты никакая не родственница, а не пойми кто без рода, без племени. Тебе ведь еще три года учиться здесь, не порти себе репутацию в первый же день.
Она выдохнула с явным облегчением, поняв, что ему ни черта не известно о ней, а потом прищурилась.
– Я премного благодарна тебе за заботу, Тони. Но я сама разберусь, как мне жить. Может, я и была бездомной, но ведь ты сам вчера сказал: теперь здесь мой дом. И я отсюда не уйду, понял?
Она фурией метнулась следом за Уитни и весь вечер пялилась на Криса, глаза чуть на стол не выпали, прямо в картофельно-луковый суп… Просто жесть. Тони мог поклясться, что Бэмби сделала это на зло, чтобы не смел ей указывать.
Она на любой совет будет неадекватно реагировать? Будет каждый раз что-то ему доказывать?
Да ну ее к черту! Какая она все-таки странная.
Успокойся, Тони. Она сирота. Не знает, как себя вести. Что ты завелся-то?
Но Джун раздражала… Он с первого взгляда понял, что от нее будет куча проблем. Она испортит ему жизнь. Да за что?
А просто так.
В этом была вся Джун. Ей не требовались причины, чтобы рушить мир вокруг себя. Она наслаждалась самим процессом.
Глава 2
Джун. Спустя полгода после переезда. Ее первый Сочельник в Иден-Парке
Она никогда не любила Рождество. Мрачное, унылое время.
Папа редко успевал вернуться домой из привычных поездок, никто не заморачивался тем, чтобы устроить настоящий праздник. Тошнотворное чувство одиночества – единственный подарок, который оставлял под елкой Санта. Ах, да. Еще бутылку выпивки для Той-кого-нельзя-называть: она любила это дело под Новый год.
Но в Иден-Парке к Рождеству начали готовиться еще с ноября, и воздух был пропитан предвкушением. Прошлые выходные и вовсе оказались фантастическими. Фрэнк поддерживал местных торговцев и ремесленников, и вместе с ними устроил в поместье ярмарку, во время которой Джун накупила себе разноцветных шоколадок. Она жить не могла без шоколадок, заедала ими волнение и тревогу, хотя, в общем-то, поводов для этого становилось меньше с каждым днем. Здоровая атмосфера Иден-Парка казалась благословением небес. Никто не лез в душу, не отчитывал, не грозил выгнать вон.
Часто по вечерам Фрэнк ставил диск Мартина Беккета, музыку которого открыл для себя в начале осени, и пел, сидя у камина с бокалом кислого вишневого компота. Джун подозревала, что опекун разбавлял компот вином.
– Спой со мной, – предлагал он, но она отказывалась:
– Я лучше тебя послушаю.
На самом деле, Джун много пела, но либо наедине с собой, либо очень-очень тихо, чтобы не раздражать окружающих. (В далеком прошлом у мамы раскалывалась голова от ее голоса, и приходилось беречь человечество от собственного несовершенства.) Да еще в присутствии Тони петь… нет, она со стыда сгорела бы. Впрочем, Джун была для него пустым местом, может, он и не заметил бы. Младший Андерсон игнорировал ее во время завтраков, ужинов, вечерних посиделок у камина, поездок на выходных… короче, всегда. Она на него тоже обращала мало внимания, чтобы не расстраиваться лишний раз. Подумаешь, король мира! У нее других забот хватало. Забота №1: Крис. Его семья традиционно проводила Сочельник в Иден-Парке, в этом году тоже собиралась, и Джун сама не своя была, считая дни.
И вот наступило 24 декабря. За завтраком Фрэнк сказал, что такой хорошей погоды давненько не бывало в канун Рождества.
– Отлично! Значит, в сад можно будет выйти без пальто, – обрадовалась Джун, мечтая о Принце Паркере. Он посмотрит на нее – а она без теплого мешковатого пальто, как принцесса, прохаживается по саду.
– Да, но кардиган набрось, все-таки не лето. – Опекун отпил кофе и пролистнул ленту новостей на планшете. Обычно Фрэнк комментировал новости вслух. Называл это домашним обучением. – Смотри-ка, у Роджера Синклера рейтинг подрос, – то ли одобрил, то ли осудил он какого-то рьяного парламентария и ткнул в экран, показывая видео с выступления этого Роджера. – Слышишь, как агрессивно и уверенно говорит? Сильный политик, жаль, что консерватор и пустослов.