целомудрие. Черт вас возьми! - вдруг закричала она. - Вы
либо убирайтесь отсюда, либо зажгите свет и сядьте, что вы
стоите, как столб посредине комнаты? Этот окрик вывел меня
из мучительного оцепенения. Я подошел к торшеру, нащупал
шнур выключателя и включил свет. Салина сидела на диване,
поджав к подбородку колени и диким злым взглядом пристально
смотрела на меня.
- Бросьте мне халат, он лежит на шкафу. Теперь
отвернитесь, я оденусь. В шелковом алом халате она
выглядела еще стройней и тоньше.
- Дайте сигарету, - сказала она, присаживаясь на пуфик.
Помолчали. только теперь я услышал звонкое тиканье часов,
которое раньше не замечал. Стрелки показывали 3 часа 35
минут.
- Что же мы будем делать? - спросила она. Разговаривать
с вами не о чем, а на большее...
- Помолчите, - попросил я, - дайте на вас посмотреть. Она
очень удивилась, но замолчала, обиженно отвернувшись.
- Боже, какая вы чудесная! - невольно вырвалось у меня
восклицание. - Из какой сказки, какой волшебник вас добыл и
подарил людям? Она улыбнулась и склонила головку, кокетливо
посмотрела на меня из-под опущенных ресниц. Халат на ее
груди чуть приоткрылся и мне стала видна пышная округлость
мраморно-белой груди. У меня захватило дух и слова застряли
в горле.
- Что же вы замолчали? Говорите! Говорите же... Мне это
очень нравится.
- Что говорить? - продолжал я, с'едая ее взглядом. Разве
можно высказать словами то очарование, которое вы излучаете,
которое греет, обжигает и ослепляет все вокруг? Она
заметила, что я смотрю на ее грудь, но не захлопнула ворот
халата, а только прикрыла глаза и опустила руки, отчего он
еще больше распахнулся, обнажая белую полоску живота с
темной впадинкой на пупке. Я не выдержал и, порывисто
вскочив с пуфа, приник губами к ее полуоголенной груди. Она
вскрикнула и оттолкнула меня, стремительно отскочив в
сторону.
- Не надо! - прошептала она. - Не надо! В этом
восклицании не было ни гнева, ни укора, ни мольбы. И я
понял, что она горит тем же желанием, что и я. В каком-то
диком исступлении, не сознавая, что делаю, что говорю, я
протянул к ней обе руки и прошептал:
- Ну, покажи мне ее и я не прикоснусь к ней, я только буду
смотреть. Кинь мне эту подачку. Я умоляю тебя! Ее глаза
загорелись, красивые крылья прямого носа затрепетали и
сузились, она издала тихий протяжный стон и как будто против
своей воли, как загипнотизированная, раздвинула в стороны
халат. Оба полушария ее грудей, глянцево отсвечивающие
белизной, с маленькими и темными сосками, покачнулись и
замерли, призывно выставленные мне навстречу. Сладостная
истома подкосила мне ноги и я чуть не упал. Конвульсии
содрогнули тело.
- Салина, милая, я люблю тебя, - прошептал я, не сводя с
нее глаз.
- Говори, говори, не умолкай! - задыхаясь, прошептала
она и закрыла ресницами глаза.
- Покажи мне еще кусочек твоего очаровательного тела,
чтобы я мог на всю жизнь унести в памяти это сказочное
видение! Она выставила из халата одну ногу.
- Хватит?
- Нет, нет! - закричал я. - Еще.
- Ну что же еще? Я тебе почти вся показалась.
- Я хочу видеть твой животик, твои руки, твои плечи, хочу
взглядом лобзать твой стан, твои бедра, все и все, все...
- Ох! Как ты обжигаешь меня своими словами, - ответила
она с дрожью в голосе. - Я покажусь тебе вся, только
подожди минутку, а то я умру.
- Я не могу ждать. Я хочу видеть тебя.
- Ну, смотри... - и с этими словами она сбросила с плеч
халат и он упал на пол, окружив багряным ореолом ее ноги. Я
невольно зажмурился, как от яркого луча, так очаровательно
красива и мила была Салина в наготе. только маленькие
атласные трусики прикрывали от меня остатки еще не
познанного ее тела. Я задержал на них свой взгляд, пытаясь
угадать, какие прелести скрыты там. Салина поймала мой
взгляд.
- Ты хочешь видеть и это?
- Да.
- Так сразу... Я не могу...
- Давай я помогу тебе.
- Нет, не надо... Я сама... Отвернись...
- Я не могу отвернуться, я не могу ни на миг расстаться с
тобой.
- Ну хоть закрой глаза, - взмолилась она.
- Нет, не могу.
- Ну, тогда подожди немного...
- Я не могу ждать. Я сгораю от нетерпения.
- Сейчас. Не сводя с меня глаз, наполненных
сладострастной влагой, она стала шарить рукой по бедру, ища
замок змейки. - Сейчас... - шептала она, - сейчас...
Наконец, тихо треснула змейка и трусы упали к ее ногам. Она
тихо вскрикнула и, как будто пронзенная в самое сердце моим
взглядом, как подкошенная упала на пол. Я подбежал к ней.
Она была бледной, капельки испарины мелким бисером покрывали
ее лоб и щеки. Я схватил ее на руки и отнес на диван. Пока
она не пришла в себя, я торопливо шарил по ней рукой,
сладостно ощущая нежное голое тело. Мягкая выпуклость ее
лобка была гладкой и чистой, без единого волоска. Это
придавало ей неземную красоту античной фигуры. Она была
божеством и все, на что я мог решиться по отношению к ней,
это трогать ее тело рукой, чтобы убедиться и убедить свое
сознание в реальности происходящего. Салина открыла глаза и
испуганно вскрикнула, прикрыв грудь рукой:
- Ты ничего со мной не сделал?
- Ничего, - ответил я, еще не поняв вопроса. Она
облегченно вздохнула и улыбнулась.
- Милый мой, ты прелесть, - прошептала она и погладила
своей мягкой рукой мою пылающую щеку. - Подай мне халат, я
мерзну.
Я подал ей халат и пока она одевалась, сидел рядом на
диване, с сожалением глядя, как под плотной тканью
постепенно скрывается прелестное тело Салины.
- Ты огорчен тем, что я одеваюсь? Ну, не надо. Я теперь
твоя. Как только я согреюсь, я снова разденусь для тебя и
ты сможешь смотреть на меня сколько захочешь. О! Давай
немного выпьем, я уже совсем трезвая. А ты?
- Я тоже. Но где мы возьмем вина?
- У! Этого добра здесь сколько хочешь! - воскликнула она