К тому времени они отчаянно проголодались, но никто ни кусочка съестного не хотел им продать за их золото.
Безрезультатно посетив парочку кондитерских, они разработали план дерзкой кампании. Все четверо вошли в третью по счёту кондитерскую и, не давая опомниться человеку за прилавком, схватили грязными руками каждый по три сдобных булочки с изюмом, стиснули их в кулаке и надкусили все три булочки разом.
Разъярённый кондитер выбежал из-за прилавка.
– Вот, – кое-как, с полным ртом, проговорил Сирил, протягивая ему заранее приготовленную монетку. – Возьмите, сколько следует.
Мистер Бейл, так звали кондитера, схватил монетку, попробовал её на зуб, сунул к себе в карман и закричал:
– Вон отсюда!
– А сдачи? – спросила Антея, которая во всём любила порядок.
– Сдачи! Сейчас будет вам сдача. А ну, прочь. И радуйтесь, что я не зову полицию. Она бы живенько выяснила, откуда у вас такие деньги.
В городском парке наши миллионеры доели булочки, и в тени деревьев настроение у них слегка улучшилось. Но, несмотря на это, теперь уже даже у самого отважного не хватало духу идти к Билли Писмаршу по поводу лошади и экипажа. Однако Антея любила доводить до конца задуманное, и Джейн её поддержала. Решимость девчонок возобладала, и вот все, надо сказать, ещё грязнее, чем были, направились к «Голове сарацина». Они не вошли в парадное, а, воспользовавшись прошлым опытом, прошли через калитку во двор. Мистер Писмарш как раз в это время и находился во дворе. Роберт вступил в переговоры:
– Нам сказали, что у вас имеются лошади и экипажи на продажу, – напустив на себя важность, проговорил он.
– Что ж, оно так и есть, молодой человек, – отозвался мистер Писмарш. Был он тощ, высок, голубоглаз, у него были тонкие, тесно сжатые губы.
– Нам бы хотелось купить у вас пару лошадей и карету.
– Кому бы не хотелось, – ухмыльнулся Писмарш.
– Вы нам покажете некоторых? Мы выберем наиболее подходящих.
– Да вы чё? Дурака валяете? – удивился Билл Писмарш. – Выведать, что ль, чего хотите? Кто вас подослал?
– Я же сказал, – повторил Роберт, – мы хотим купить карету и пару лошадей. Один человек сказал нам, что вы порядочный и обходительный хозяин. Но, видно, он что-то перепутал.
– Ишь ты! – воскликнул мистер Писмарш. – Уж не прикажете ли вывести пред ваши ясны очи всю конюшню?
– Пожалуйста, если вас это не затруднит, – сказал Роберт.
Хозяин лошадей зачем-то сунул руки в карманы и как-то нехорошо рассмеялся.
– Виллум! – позвал он конюха Вильяма. Тот возник на пороге конюшни.
– Поди сюда, Виллум, погляди ты на этого юного герцога. Хочет разом скупить всё наше имущество. Только хоть об заклад бейся, у него и ломаного пенни нет за душой.
Роберт начал закипать.
– Никакой я не герцог. А что касается ломаного пенни, то это вы видели?
И не успели другие ребята его остановить, как он вытащил целых две горсти золотых монет.
– Вот. Смотрите.
Мистер Писмарш посмотрел. Потом схватил одну монетку и попробовал её на зуб. Джейн так и ждала, что он скажет:
– Все мои лошади в вашем распоряжении, молодые люди.
Другие на это не очень-то надеялись, но они никак не ждали того, что последовало.
– Виллум, запри ворота, – велел конюху хозяин.
– Ну, тогда прощайте, – сказал Роберт, и все поспешили к калитке, которая ещё оставалась открытой. Но Писмарш заслонил выход.
– Не так скоро, приятель, – сказал он. – Виллум, покличь полицейского. Разберёмся что к чему.
Вильям ушёл.
– Ну, и где же вы стибрили это золото? – обратился Писмарш к сбившимся в кучку перепуганным детям. – Чего молчите? Языки откусили? Откуда оно у вас? Ну-ка, говорите!
– Из песчаного карьера, – сказала истинную правду Джейн.
– Ну-ка, соври что-нибудь поскладнее.
– Да говорю же я вам, – настаивала на своём Джейн. – Там живёт песчаная фея, вся покрытая шерстью, и она каждый день выполняет по одному нашему желанию.
– Она маленько того? – поинтересовался Писмарш. – И не стыдно вам, парням, впутывать в свои грязные делишки больного ребёнка?
– Она совершенно нормальная, – вмешалась Антея. – Она говорит сущую правду.
– Господи прости, ещё одна тронутая, – проговорил Билли Писмарш.
В это время вернулся Вильям. На лице у него блуждала поганенькая ухмылочка. Следом шёл полисмен.
Писмарш что-то долго объяснял ему шёпотом. Наконец полисмен сказал: