— Ты не можешь ее забыть? — спросила Эйлурия дрожащим голосом.
— А Марзук лютует! — воскликнул Ефим и, взволнованный, вскочил со стула. — Пока мы тут раздвояемся!
— Ты меня не любишь, — горестно и твердо заключила Эйлурия.
Ефим сердито проговорил:
— Завтра он нас всех посадит в колбу. И подсыплет туда и феррюма и купрюма, — он показал рукой на таблицу. — Всего Менделеева!
В дверях появился Ангидрид, на лице его был написан ужас.
— Он не дойдет до этого! А? — спросил он растерянно.
— Чем мы эту химию побьем? — спросил Тишкин. — Против ее надо что-нибудь из земли.
И вдруг Тишкин схватил Ангидрида за руку.
— Под ногтями-то? — сказал он изумленно. — Как у землемера!
— Это когда я коляску вырывал, — пояснил Ангидрид смущенно.
— Где? — закричал Тишкин.
— Там, в погребке, такая влажная, черная, рыхлая…
— Тащи! — закричал Тишкин.
Ангидрид бросился в соседнюю комнату. Тишкин опрометью за ним, ударился плечом о косяк.
Через секунду, держа в кулаке что-то черное, он вернулся обратно и завопил радостно, точно матрос на мачте Колумбова корабля, впервые увидевший Америку:
— Земля-а!
Все кинулись к нему. Из соседней комнаты легким шагом подбежали сестры-полуневидимки. Громыхая, как разбитое ведро, в дверях возник робот Вася.
Как заправский агроном, Тишкин растер землю между пальцами, понюхал, дал всем понюхать, сорвал кепку, высыпал в нее землю и радостно выдохнул:
— Земля… Землица…
Он свалился на стул… и вдруг начал остервенело стаскивать с себя сапог.
Перевернул сапог над столом. Из него высыпались струйки зерна.
— Прихватил на память, когда в корабль садился, — соврал Тишкин. — Сортовая пшеничка. Считайте.
— Двадцать пять всего, — сказала Эйлурия.
Тишкин снял второй сапог. Из него вывалилось лишь несколько примятых лепестков травы.
— А это луг будет, — сказал Тишкин.
Босой Тишкин и рюмяне стояли как завороженные над рассыпанным зерном. Двадцать пять пузатых зерен отливали золотом и воском. Рядом чернела влажная земля.
От волнения Тишкин почесал одной ногой другую и сказал, указывая на стол:
— Зачнем сельское хозяйство по всей форме. Все вступаем в колхоз «Светлый Рюм». Министром предлагаю товарища Ангидрида, а председателем «Светлого Рюма» товарищ Эйлурию. Главная задача — сохранить зерновой запас, пока не найдем посевные площадя.
Ефим взял зерно в горсть и стал раздавать его всем, говоря:
— Товарищу министру четыре, пересчитай. Сестрам по три. Товарищ Эйлурии пять. Остальные мне. Каждый хранит при себе, где ему виднее. Беречь пуще глаза. В случае чего живьем не даваться.
Неожиданно в дверях раздался слабый голос:
— А как с животным миром?
Все обернулись. В дверях стоял бледный Лур, стянутый обручами.
— С животным миром зарез, — сказал Ефим и, подойдя к президенту Мозгоцентра, стал снимать с него обручи. — Хотя бы какого поросенка на развод.
Из заднего кармана штанов Ефим достал хвост воблы и, протягивая его Луру, сказал сокрушенно:
— Вот и вся живность.
Лур почтительно подержал хвост на ладони и сказал с восхищением:
— Большая редкость!
И вдруг он впился в хвост глазами, отделил от него комочек и спросил:
— Икра?
Затем он поднял комочек на кончиках тонких пальцев:
— Вы знаете, что все млекопитающие произошли от рыб?
— И я? — спросил Тишкин.
— Несомненно. Но долог, ох как долог был путь от воблы до вас, коллега!
Лур приподнял комочек еще выше над головой. Погас свет. И в янтарном луче оживились, запульсировали розовые икринки.
— Я напомню вам этот путь эволюции, — лекторским голосом сказал Лур. — Представьте себе…
Икринки выросли и превратились в стаю рыб. Тяжелая океанская влага точно заполнила комнату. Из бесконечного древнего океана поднялась первая суша… И в луче света все увидели, как лупоглазая рыбина вдруг выпрыгнула на берег, а там превратилась в звероящера. Зайдя в воду, звероящер стал колотить рыбу.
Звероящеров сменяют мамонты; и вот уже первые обезьяны несутся сквозь чащу леса. Двое, видимо, отец и мать, тащат за лапы детеныша.
Вот первые люди рубят дерево на берегу реки. Возводится первая пирамида. Строятся современные здания.
И вот Тишкин едет на конной косилке по знакомому полю, где он боролся с Марзуком и Луром.
И вдруг в темноте раздался визгливый голос Марзука: