Сорок восемь часов истекли. Чеченцы не давали о себе знать. Что ж, не первый раз они нас обманывали. Пастухов решил действовать на свой страх и риск.
До саммита, о котором столько болтал Горобец, оставалась еще целая неделя. Пастухов намеревался обернуться за два дня. Боцмана взял себе в помощники. Муха с Артистом остались сторожить Хусаинова. Ничего, справятся, тем более в подчинении у них джигиты.
Надо отдать должное Исе, после того инцидента охрана чеченца слушалась «чужаков» беспрекословно. Да и вообще, особых хлопот с клиентом больше не возникало, несмотря на то что он при всяком удобном случае старался игнорировать строгую пастуховскую инструкцию.
…По-южному быстро темнело. На окраине селения Терекли-Мектеб в тени полуразрушенного дома остановилась покрытая толстым слоем пыли «семерка», из нее выбрались двое. На них были черные спортивные костюмы, на ногах — кроссовки. У одного за спиной висел рюкзак с притороченным сбоку винчестером. Второй был налегке. Они бесшумно двинулись вверх по пустынной улице.
Дома в Терекли-Мектебе представляли собой небольшие крепости, окруженные высокими каменными дувалами. Узкие окна, расположенные высоко над землей, больше напоминали бойницы.
Двое замерли около одного из таких домов. За дувалом было тихо. Ни брешущих собак, ни людских голосов.
— Когда буду на месте, дам сигнал фонарем, — произнес Пастухов шепотом. — Смотри, Боцман, мы должны чисто уйти! Иначе нас потом во всех смертных грехах обвинят!
— Ладно, — кивнул Боцман, — попробуем.
Пастухов вынул из рюкзака разлапистую «кошку» с веревкой, раскрутил ее и ловким движением перебросил через дувал. Повис на веревке, проверяя прочность зацепа. Уперся ногами в стену и стал быстро подниматься вверх. Легко перемахнул через стену и замер, глянув вниз. Под дувалом сидела овчарка. Она не лаяла, нет, зачем брехать попусту? Она, тихонько рыча, готовилась напасть на непрошеного гостя. Пастухов вынул из кармана рюкзака трубку, вставил в нее крохотный шприц, приставил трубку к губам.
Шприц воткнулся собаке в спину. Овчарка не поняла, что произошло, дернула головой, пытаясь зубами выдернуть шприц, но не смогла дотянуться. Громко заскулила. А через несколько мгновений она уже завалилась на бок — снотворное было мгновенного действия.
Пастухов бесшумно спрыгнул на землю и направился к дому. Он прикинул расстояние до нижнего окна, подпрыгнул, зацепился за едва видимый карниз и стал ловко карабкаться по стене.
С трудом протиснулся в узкое окно и очутился в кромешной тьме. Замер, ожидая, когда привыкнут глаза. Справа была едва различимая лестница, ведущая на первый этаж, слева — створки дверей. Пастухов на цыпочках двинулся к дверям. Половицы под ногами предательски заскрипели. Он понял, что медлить нельзя, распахнул створки, скользнул фонарем по комнате. В следующее мгновение прыгнул на бородатого человека, который, щурясь от света, пытался снять со стены над кроватью ружье. Послышался сдавленный хрип.
— Тихо, тихо, голуба! — прошептал Пастухов и нанес короткий и мощный удар. Противник тут же затих.
Сергей подхватил человека под мышки и поволок к двери. Мигнул фонарем перед окном, давая сигнал Боцману. Около лестницы взвалил пленника себе на плечи…
Когда Пастухов уже был во дворе, за спиной зажегся свет и почти сразу же раздался истошный женский крик. Сергей припустил к воротам. В доме заскрипели половицы, послышались мужские голоса.
Кто-то резко окликнул его. Сергей понял, что сейчас по нему начнут стрелять. Он вскинул винчестер и выстрелил первым в крышу дома. С крыши что-то посыпалось. Опять раздался женский визг. Доли секунды, нужные ему, были выиграны, Сергей быстро отодвинул засов и выскочил за ворота. Вдогонку ему посыпались сухие и частые выстрелы. Боцман был наготове.
— Уходи, Митя! — приказал Пастухов.
Боцман взвалил бородатого на плечо и припустил вниз по улице. Сергей отбежал от ворот и притаился в тени дувала соседнего дома. Из ворот с дикими криками выскочили вооруженные люди. Пастухов пару раз выстрелил поверх их голов и побежал следом за Боцманом.
Машина уже была заведена. Боцман сидел за рулем. Бородач, скованный наручниками, лежал на заднем сиденье.
— Гони! — крикнул Пастухов, запрыгивая в машину.
Надсадно взревел движок, «семерка» сорвалась с места и понеслась в кромешную темноту.
Вдогонку загремели частые выстрелы. Вдребезги разлетелся правый «стоп-сигнал», рассыпалось заднее стекло.
— Давай, давай, Митя! — Пастухов лихорадочно перезаряжал винчестер. — Блин, плохо без автомата, а!
— Даю, да не могу я быстрее! — пробормотал Боцман. — Дорога — дерьмо!
Свет фар выхватывал непрерывно петляющую грунтовку. Справа и слева были пески. Пастухов опустил стекло, наполовину высунулся из окна и несколько раз выстрелил назад, туда, откуда послышался шум моторов.
По количеству засверкавших сзади фар Пастухов определил, что преследует их три машины. Три машины — это плохо. Наверняка набилось в них человек двенадцать и наверняка вооружены они не только ружьями. Как бы подтверждая мысли Пастухова, над дорогой красиво разлетелись веером трассирующие пули.
— Гони, Митя! — заорал Пастухов.
— Гоню, гоню!
Как назло, дорога становилась все хуже и хуже. «Семерка», надсадно воя, пыталась вырваться из Дагестана в Ставропольский край. Им бы до Каясулы добраться, а там их уже не достать! Всего-навсего восемьдесят километров — по хорошей дороге меньше часа. Но то по хорошей, а здесь одна только видимость дороги. Название-то какое мерзопакостное — Каясула!
— Кажется, задний баллон пробило — машину ведет, — сказал Боцман, нахмурясь.
— Ты вот что, за тем барханом высади меня, метров через пятьдесят меняй запаску, а я пока их попридержу.
«Семерка» с трудом взобралась на песчаный пригорок, Пастухов на ходу выскочил из машины, отполз на несколько метров от грунтовки и занял позицию. Преследователи были близко. Яркие фары машин уже слепили глаза. Пастухов положил перед собой коробку с патронами и опять со вздохом вспомнил о своем автомате с двумя рожками, перемотанными изолентой, каждый. Удобно, в подсумок лазить не надо. Кончились патроны, перевернул рожки — и дальше стреляй короткими очередями. А тут!..
Главное сейчас — остановить первую машину. Дорога узкая, кругом песок, тем, которые идут следом, не пройти. Обычная партизанская тактика уничтожения колонн.
Когда машины были метрах в ста, Пастухов открыл огонь. От двух выстрелов вдребезги разлетелись фары головной машины. Но она не остановилась. В ответ раздались автоматные очереди. Когда пули пошли над его головой, Сергей откатился метров на пять влево, тщательно прицелился и выстрелил по движку. Машина упрямо перла по дороге.