— Ну, гад! Да если б я с тобой, сука, по-настоящему воевал!.. — При желании Сергей давно бы уже мог снять водителя из винчестера, но сейчас он не имел права стрелять в людей.
Он еще раз откатился в сторону, меняя позицию, чтобы преследователи не могли пристреляться, и нажал на спусковой крючок. На этот раз головная машина заглохла. Проехав в горку еще несколько метров, она встала, а потом вдруг, набирая скорость, покатилась назад. Видно, что-то у них было неладно с тормозами. Послышался грохот, потом раздалась страшная ругань — дагестанские ругательства вперемешку с русским матом. Через несколько мгновений раздосадованные происшедшим преследователи открыли по бархану, за которым скрывался Пастухов, шквальный огонь. Однако Сергея там уже не было. Цель достигнута, преследователи остановлены, он бежал что было силы по пыльной дороге к видневшейся вдали «семерке».
Боцман как раз заканчивал менять колесо.
— Можешь не торопиться, Митя, они еще не скоро. Тормоза у них, знаешь, отказали, — пошутил Сергей.
Он приоткрыл заднюю дверцу, осветил фонарем пленника. Бородатый уже пришел в себя. Он часто моргал, глядя на Пастухова.
— Ну что, Мухаммед, сын пророка и наместник его на земле, придется тебе проехаться с нами в Россию. Скажу тебе честно, ты стал заложником в одной очень опасной игре, которую я пока что не могу понять. В том случае если родственники согласятся обменять тебя на моего друга, с твоей головы не упадет ни волоска. Если нет… — Сергей многозначительно замолчал.
— Аллах покарает вас за это. Кто вы? — спросил пленник, и в его голосе Пастухов не услышал страха.
— Мы? Мы воины.
Через сутки Мухаммед уже находился в Архангельском. Расчет Пастухова был прост: здесь, под прикрытием Хусаинова, никто его искать не будет.
Пастухов был уверен, что после случившегося в Терекли-Мектебе все «чехи» встанут на уши — ведь похищен не боевик и даже не полевой командир, а ваххабитский идеолог, который каждый день в своих молитвах желает смерти неверным. Такой подлянки никто из них не ожидал. В справке, данной Горобцу, было черным по белому написано, что арест или задержание Абдо нежелательны, потому что могут вызвать возмущение в мусульманском мире. Ага, то есть капитана медицинской службы, который не одну сотню чеченов с того света вернул, можно из собственной квартиры красть, а ваххабитского идеолога из его дома ни-ни!
— Нет уж! Око за око, зуб за зуб. Сами нас, суки, к этому шагу подтолкнули.
Спрятать Абдо в Архангельском было проще простого. Дело в том, что кроме большого дома, где жил наш клиент, здесь на задворках был также маленький домик охраны. В нем находился пост видеонаблюдения, а также оружейка и комнаты отдыха. Что-то типа караулки. Хусаиновские джигиты здесь не бывали. Они спали в доме хозяина. Зато пастуховцы обосновались здесь всерьез. Муха и Боцман жили тут постоянно, и только Артист каждый день уезжал к своей журналистке.
Пленника не кормили больше суток, поэтому, когда он был посажен в подвал охранного домика, Пастухов первым делом принес ему миску с гречневой кашей. Мухаммед посмотрел на меня презрительно и отвернулся. Пастухов поставил миску на стол и ушел. А на следующее утро обнаружил, что к каше он даже не притронулся. Ну что ж, гордость — это мы понимаем. Только голод не тетка.
В тот же день, когда пленник был доставлен в Архангельское, Пастухов связался с «чехами», которые, кажется, полностью проигнорировали его ультиматум, и сообщил им, что их любимый родственник Абдо Мухаммед находится у него в руках, но, если Док еще жив, он готов совершить обмен заложниками. Иллюзий Пастухов не питал: «чехи» вполне могли убить нашего друга только за то, что он узнал кое-что об их темных делишках. Но очень хотелось надеяться на лучшее.
Чеченцы думали сутки, вечером следующего дня сотовый телефон Пастухова сыграл чардаш и он услышал знакомый кавказский акцент:
— Перегудов тебе нужен, да?
— Перегудов.
— Назначай стрелку.
— Давайте там же, в лесу. Завтра в девять ноль-ноль.
— Хорошо.
Пастухов нажал на кнопку отбоя и задумался, правильно ли он назначил стрелку? Если в прошлый раз бояться было особо нечего, то теперь они могут как следует подготовиться и устроить какую-нибудь каверзу. А вдруг «чехи» блефуют и Перегудова у них нет? Нет, ваххабита он им просто так не отдаст: если почувствует подвох, застрелит! Пускай его потом «чехи» к смерти по второму разу приговаривают!
Двоих человек Пастухов должен был оставить на охране основного клиента, значит, на встречу с чеченцами придется идти тоже вдвоем. Мало, мало, очень мало, ведь их наверняка будет не меньше, чем в прошлый раз! Ах, как не хватало иногда Пастухову его парней: Тимофея Варпаховского и Николая Ухова! Каскадера и Трубача. Царствие им небесное! А что, если сказать Исе, будто поступила оперативная информация о готовящемся покушении и завтра ему лучше из дому вообще не выходить? Для того чтобы на даче сидеть, ему и своих джигитов хватит. Но мог Пастухов врать, потому что ФСБ тут же начнет раскручивать их насчет покушения и, если выяснится, что это блеф, будет худо всем. Вранья в этой конторе не прощают. Дело-то политическое!
— Слушай, Муха, ты можешь завтра в одиночестве Ису Мирзоевичз попасти? — спросил он, все обдумав.
— А что такое?
— Артист и Боцман мне на стрелку с «чехами» нужны.
— Могу, конечно, — тут же согласился Олег. — Дока надо обязательно выручать.
«Вот за что я люблю своих ребят, — подумал Пастухов, — что им не надо лишнего говорить — с полуслова понимают!»
В лес они приехали на два часа раньше оговоренного времени. Приехали на трех машинах. Специально, чтобы создать видимость большого количества народу. За темными стеклами не видно, сколько в каждой машине человек.
Абдо Мухаммед сидел в пастуховском «блейзере» со скованными руками и с повязкой на глазах. Пастухов специально посадил его на переднее сиденье, чтобы в крайнем случае пальнуть через лобовое стекло.
Втроем с Боцманом и Артистом они тщательно обшарили поляну и ее окрестности, но ничего подозрительного не нашли. Засели чуть поодаль от поляны в кустах и стали ждать.
«Чехи» подъехали без опозданий — без трех минут девять. В этот раз их было семеро — на двух иномарках. Пастухов с Боцманом оставили Артиста в засаде, а сами вышли им навстречу с оружием наготове.
— Где Док? — спросил Пастухов вместо приветствия.
— В машине, — ответил парень, с которым Пастухов разговаривал и в прошлый раз. — Ты его увидишь, когда нам Абдо покажешь.
Пастухов кивнул Боцману. Тот направился к «шевроле», открыл переднюю дверцу и под прицелом вывел пленника из машины.
Парень что-то спросил у него по-чеченски. Мухаммед коротко ответил.
— Что ты у него спросил?
— Я спросил, как вы с ним обращались: били, нет?
— Ну и…
— Сказал, что хорошо обращались.
— Вот видишь! — хмыкнул Пастухов. — А если я задам тот же вопрос тебе?
Парень в ответ только пожал плечами и сказал что-то своим людям. Из машины вывели худого, грязного человека в оборванной одежде. На его лицо была натянута черная вязаная шапка. Он едва стоял на ногах, и чеченцы поддерживали его с обеих сторон. Неужели они так обработали Дока всего за несколько дней? Пастухов с трудом сдерживал ярость, палец сам тянулся к спусковому крючку.
— Снимите с него шапку! — приказал он.
Парень кивнул, и чеченцы стянули с пленного шапку. Слава богу, это был не Док! Изможденное лицо с выпирающими скулами, слезящиеся от яркого света глаза, нечесаные и немытые волосы.
— Я должен поговорить с ним! — сказал Пастухов.
— Отдай нам Абдо и говори сколько хочешь.
— Я должен задать ему пару вопросов до обмена. — Сергей сказал это таким безапелляционным тоном, что парень кивнул.