Отдельно в хранилище размещалось оружие, применяемое в магических ритуалах и кровавых жертвоприношениях — кинжалы из нефрита с раздвоенными лезвиями, которые напоминали формой язык змеи. Каменные топоры с высеченными на них древними рунами. Ржавые наконечники копий и стрел, несколько луков из разных пород древесины, пара узких и длинных мечей, кривые сабли и ритуальные ножи из нефрита и обсидиана.
Беверидж разжег огонь в небольшом переносном горне. Развернул древний пергамент, провел пальцем по списку ингредиентов. Затем, сверяясь с пометками на этикетках флаконов, отыскал нужные ему порошки. Принялся смешивать их в ступке маленьким каменным пестиком.
Поглощенный своим занятием, Великий Экзекутор неожиданно вздрогнул, почувствовав прикосновение к своей ноге, и заглянул под стол. Черный щенок с гладкой шерстью и белыми кругами-звездами вокруг глаз тявкнул и вцепился в сутану Иеффая.
—Ах ты, маленький проказник! Тебе удалось напугать меня, — Беверидж нагнулся и потрепал тандерхаунда за ушами. — Что ж, ты пришел как раз вовремя. Бальзам почти готов. Ты знаешь, что это такое? Это панацея, универсальное лекарство! Будем с тобой лечить ожоги, раны и душевные боли. А теперь попробуем на тебе, как мой бальзам действует.
Цепкие пальцы Бевериджа крепко впились в загривок песика. Словно поняв, что ему грозит опасность, тот рванулся, пытаясь вырваться, но человек был сильнее. Великий Экзекутор поднял щенка и протянул руку к черному обсидиановому ножу с волнообразным лезвием. Тандерхаунд жалобно заскулил...
Коридор был таким низким, что приходилось пригибать голову. Андрей шел следом за тюремщиком, факел которого освещал скользкие от сырости серые камни стен и потолка. Замыкал процессию Фарнам. Брюсов старался рассмотреть и запомнить их путь, но света для этого было недостаточно — большая часть коридора оставалась погруженной во мрак. Когда процессия проходила мимо деревянной двери одной из темниц, раздался грохот. Узник изо всей силы молотил в дверь. Судя по звукам, кулаками и ногами.
—Выпустите меня отсюда! — кричала какая-то молодая женщина. — Клянусь Пресвятой Маргаритой, я ни в чем не виновна!
—Вот и твоя подружка Эсквилина подала голос, — с ухмылкой произнес Фарнам, подталкивая замешкавшегося Андрея в спину. — Странное дело, если верить каждому нашему подопечному, то можно подумать, что в подземельях Экзекуции собрались одни невинные овечки. Не верьте первому впечатлению, господин Брюс. Мой опыт показывает, что те, кто на первый взгляд кажутся безобидными ягнятами, на поверку оказываются волками. Волосы встают дыбом, когда слышишь их признания. Вот, к примеру, Эсквилина, с которой вас сюда привезли, — продолжил развивать свою мысль Фарнам, — ведьма, колдунья. Ее связь с темными силами не вызывает ни малейших сомнений. Однако покровительствующий ей дьявол настолько заморочил девчонке голову, что она ни в чем не желает сознаваться и готова идти на костер ради своих заблуждений. Вот мы и пришли. Входите же!
Андрей шагнул в мрачное помещение со сводчатым потолком, огляделся. Ему бросились в глаза тлеющие в жаровне багровые угли. Сверху жаровню прикрывала кованая решетка с четырьмя цепями, снабженными зажимами. Свет факела выхватил из полумрака другие орудия пыток. Рядом с жаровней стояло приспособление, похожее на низкую кровать. Жуткое ложе состояло из двух частей, раздвигаемых посредством наматывания веревки на деревянный барабан. Плашки в изголовье и на нижней части служили для крепления рук и ног. На вбитых в стену крючьях висели пара окованных свинцом дубинок, плетки-семихвостки со свинцовыми шариками на конце, щипцы и узкие грабли с острыми зубьями.
В этом арсенале орудий пытки наиболее впечатляющим экспонатом казалась Железная Дама. По сути, это был двустворчатый футляр в виде женской фигуры, отлитой из чугуна. При смыкании половинок, в тело помещенного внутрь преступника вонзались острые штыри, расположенные таким образом, чтобы причинить как можно больше страданий, но не задеть жизненно важные органы.
Фарнам намеренно дождался, пока Андрей осмотрится и проникнется ужасом этого продуманного зрелища. Уселся за грубо сколоченный стол и кивнул писцу, который раскладывал на столешнице свитки и письменные принадлежности. А затем показал пальцем на массивное дубовое кресло с подлокотниками в виде винтовых тисков.
—А вот это у нас так называемый Трон Откровения. Присаживайтесь, Брюс, смелее, смелее, в ногах правды нет, — сказал Фарнам и добавил с язвительной улыбкой: — Надеюсь, там, откуда вы к нам прибыли,тоже известна эта пословица. Палач сейчас придет, а я пока немного расскажу вам об этих славных приспособлениях.
При виде кресла, о котором говорил толстяк, всякое желание «присаживаться» у Андрея сразу пропало. Оно стояло напротив стола, за которым сидели Фарнам с писцом, и представляло собой довольно сложный механизм. Через специальные отверстия в высокой спинке и подлокотниках были продеты кожаные, потемневшие от пота ремни. К подлокотникам и передним ножкам стула крепились по две полукруглых стальных пластины с выпуклостями на внутренней поверхности. Винтовые механизмы, снабженные воротами, позволяли сжимать пластины так, чтобы их тупые шипы впивались в ладони и стопы истязуемого.
Андрей смерил Фарнама ледяным взглядом и сел на самый краешек жуткого «трона», стараясь как можно меньше касаться сиденья, подлокотников и спинки, впитавших вместе с потом и кровью все страдания тех, кто сидел здесь до него.
—Обратите внимание на эту простую, но, поверьте мне, весьма действенную штуку, — Фарнам указал на прислоненный к стене выкованный из железных полос и скрепленный болтами странный инструмент. — Это Аист, или, если вам будет угодно, Дочь Дворника, называется. Как видите, здесь есть отверстия для головы, рук и ног. Позиция испытуемого тщательно продумана. Когда ваши члены, упаси Дева, будут втиснуты в отверстия Аиста, то уже через несколько минут столь неудобное положение тела приведет к сильнейшему мышечному спазму в области живота.
Фарнам зажмурился, отчего стал похож на сытого кота, который греется на солнышке.
—Далее, господин Брюс, спазм начинает распространяться в грудь, в шею, в руки и ноги, становясь все более мучительным. По прошествии некоторого времени еретик переходит от простого переживания мучений к состоянию полного, поверьте мне, безумия.
—Хватит трепаться, — устало произнес Андрей. — Займись лучше делом!
—Как грубо! — вздохнул Фарнам. — Вижу, что наш Аист не произвел на тебя особенного впечатления. Тогда, может быть, больше понравится Трон? Если ты думаешь, что на него садятся, то ошибаешься. Отверстия в спинке — для ног, а цепь — для удержания тела. Еретика подвешивают вниз головой, и сиденье Трона впивается ему в спину. Поднимать голову в таком положении весьма и весьма затруднительно. Трон, дружище Брюс, пользуется у нас особой популярностью, потому что почти не оставляет повреждений на теле, но прибавляет еретикам разговорчивости. К сожалению, Свод рекомендаций Трибунала Священной Экзекуции позволяет использовать Трон во время допроса только один раз. Но мы-то с тобой знаем, что законы для того и созданы, чтобы их обходить. Все просто: называем следующую сессию продолжением первой, и ты можешь восседать на Троне хоть целую вечность... Ага! Вот и наш лучший правдоискатель, господин Бэквард! Второго такого мастера своего дела не сыскать во всем Ноулдоне. Да что там в Ноулдоне. Во всем королевстве! Очень надеюсь на твое благоразумие, Брюс. Если признаешься сразу, нам не придется торчать здесь всю ночь и поверять теорию практикой.
Вошедший в пыточную камеру палач отличался колоритной внешностью и необычным нарядом. Короткий красный жилет не скрывал мускулистых волосатых рук и оставлял открытыми заросшую черным волосом грудь и белый рыхлый живот. На Бэкварде были узкие панталоны, тоже красного цвета, и грубые деревянные башмаки. Одутловатое, слегка припухшее лицо выглядело так, словно он не выспался. Маленькие, лишенные ресниц глаза мрачно взирали из-под кустистых рыжих бровей. Лысый, словно полированный, череп блестел в свете факела, а в опущенных уголках губ здоровяка притаилась скорбь. При виде палача Андрей вдруг почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Фарнам подал знак писцу, и тот начал допрос: