Значительно более известные нимфы, живущие открытой светской и публичной жизнью, Ксения Собчак и Оксана Робски, тоже написали новую совместную книжку: «Замуж за миллионера». Эти девицы куда как классом повыше, однако в попытке стать Верховными Нимфами успешно избавляются от последних остатков постылого образования. «Ты — вовсе не циничная тварь с калькулятором, а сизокрылая нимфа», — бодро сообщают они своей юной жадной читательнице.
Невольно кажется, что буква «к» в слове «сизокрылая» совершенно лишняя — дело в том, что нимфы — не феи и не серафимы. Они не летают. Крыльями их голозадые греки позабыли снабдить. Ксения и Оксана не забывают о ДБД — они предполагают, что (чем черт не шутит) есть олигархи, способные заинтересоваться девушкой с книжкой. Но вот в чем прелесть — они даже в уме не держат, что ДБД может успешно прикинуться нимфой — зато они советуют нимфе поиграть в игру «Пелевин и очки». Нужно «…расположить свою сумочку так, что бы из нее торчало … что-нибудь из Бродского — очень даже полезно». Так же распространено убеждение, что сам тип красоты, который в состоянии заинтриговать богача, может нести в себе нечто духовное. Например, есть же тип Одри Хепберн. Для таких девушек, буде они появятся на брачном рынке, уже готовы прозвища — «тюнингованная газель» и «Олененок Ремби».
Хорошее слово — нимфа. Всякой дебютантке приятно почувствовать себя не девочкой Тусей, а трепетной Дриопой. Вот сидят на своей «Веранде у дачи» Кокитида, Тритонида и Стильба. Неведомой силой, мгновенным кинематографическим рывком, винтом, сквозняком (будто бы) читатель приникает к сверкающему столику, и что же он слышит?
Кокитида: А я ему говорю — ты телебоньку-то помыл?
Стильба: А мне тигрик новый Биркин купил! И когда дарил, приговаривал: «Как это у вас называется? Пустячок, а подружкам неприятно?»
Тритонида: Противный!
И смех. Серебряный, трогательный, звенящий, пленительный смех.
Ну и, собственно, что? Нимфы глупы? Тоже, открытие. По теории, глупы — специально. Вот Божену два часа подряд в течение элегантной телевизионной передачи пытались уговорить, что она умная и талантливая. Отбивалась, как могла. Перед нами девы, отказавшиеся от разума во имя любви. Они носят сословные одежды — это условие их проникновения в зачарованный мир. Быт светской бездельницы предопределен, как быт крестьянина, и так же нелегок. Страх терзает их, ибо градус жизни понижать ни в коем случае нельзя. Они работают, как грузчики, добиваясь своих мужчин. Ежедневно грузят их своими желаниями и чаяниями. Вы знаете, сколько взмахов крыльями в секунду делает колибри, когда порхает? У нее сердечная мышца накачана, как у слона.
Так что же в нимфах плохого? Только одно — они опошляют разумную, хотя и не самую волшебную мечту. Маленькая группа красивых волевых девушек неправильно воспитывает богатых мужчин всей страны. Играют на понижение. И просвета не видать — ведь они своим тигрикам еще мальчиков нарожают, и сами же примутся их растить и наставлять. Их красота бессмысленна, потому что стоит так дорого, что почти ничего уже не стоит.
Вот почему из всех заслуженных нимф я больше всего не люблю Волочкову. Она самая правильная из всех неправильных нимф. Она свой тернистый путь ни за что не признает ошибочным — применительно к себе она рассуждает только о труде, красоте и любви. Даже раскрасавицу Машу Кравцову я еще способна пережить, хотя история ее благородства ужасна. Представьте, одна из самых пленительных девушек Москвы на глазах у товарок предпочла любовь богатству. Какой урок, какая наука! Но — она влюбилась в резидента Камеди Клаб Павла Волю. А это чудесный юноша с беспредельно распущенным выражением лица и в постоянно спущенных штанах, которые он прилюдно подсмыкивает пятерней, схватившись за свой эбеновый катетер. Король офисной гопоты. Ладно, перетерпим.
Но Волочкова со своей чистотой и белизной делает что-то уж совсем невообразимое. Она пытается доказать, что поддельное — подлинное, и у нее это почти получается. Вот посмотрите на нее — она молодая, красивая, здоровая и богатая. Она не какая-нибудь содержанка — она балерина и законная супруга уважаемого состоятельного человека. Всего добилась сама.
Вот стоит она, облитая блеском, в своих излюбленных кристаллах Сваровски (ну, бриллиантов у Нимфы Нимфовны тоже предостаточно, но кристалл Сваровски — важное для нее украшение: на одном свадебном платье их было 70 тысяч штук). Перед нами — вроде бы как балерина, в платье, расшитом вроде бы как бриллиантами. Но ведь нет! Это Волочкова, обклеенная стразами Сваровски. Вещи названы своими именами. Что в этом поддельного? В «ненастоящем» чувствуется что-то удивительно настоящее.
Например, знаете, как Анастасия познакомилась со своим супругом? Она летела в самолете и положила свои ноги в красных носочках на спинку переднего кресла. Говоря прямо, на голову незнакомому человеку. А что в этом такого? Ножки устали у девушки. Лебедь белый, куда бегал? Незнакомец обернулся; гримаса сменилась улыбкой, слово за слово, комплимент за комплиментом, и вот сложилась молодая прекрасная пара. Господи Боже, почему в переднем кресле сидела не я? Почему самые сладкие мечты никогда не исполняются? Случись такое, какими заманчивыми заголовками пестрели бы издания легкого жанра: «Трагедия в воздухе»; «Кто натянул носок на голову балерине?»
Но, повторюсь, мечты редко сбываются. Посмотрим на ситуацию по-другому. Волочкова не просто задрала ножки; газеты, описывая знакомство «на небесах», с жеманными смешками объясняют поведение красавицы пользой и правомерностью всякого физического упражнения: «Балетных учат проводить тренировки для ног в любых условиях», «Балерина делала зарядку для пяточек». То есть Волочкова проявляла качества подлинной драгоценности — силу, твердость, цельность, самодостаточность. Конечно, тут же и некоторая ограниченность (искренне не понимает, отчего кому-то не нравится такая святая процедура, как зарядка), но ведь ограниченность — вообще наиглавнейшее свойство драгоценного камня. Огранка, последняя степень жесткости и твердокаменности — добродетель бриллианта.
И у хрустальных бриллиантов Сваровски имеются все качества подлинной драгоценности — цельность, твердость, сияние. Что не так? Если и Волочкова, и стразы есть подлинные драгоценности нового времени, то мы должны сообразить, чем они отличаются от привычных. Предположим, так: в них нет чувства трагедии. Кристаллы Сваровски нельзя представить зашитыми в корсаж. В лохмотья, в лифчик. Они не для смуты. Не для беды, не для войны. Вообще — не для жизни. Они — декорация. Безусловно, это подлинные ценности, но они, как оправа, обрамляют главную драгоценность — жизнь, которая удалась. Жизнь, которая настолько удалась, что страшно становится смотреть на эту нечеловеческую удачу.
Голь на выдумки
Пока голодный — не скучно
Граф Александр фон Шенбург потерял работу газетного колумниста, а с ней вместе и стабильную зарплату. К потерям этот блестящий аристократ привык не то что бы даже с детства, тут имеет смысл говорить о генетической памяти — семья фон Шенбургов теряла земли, деньги и влияние века с восемнадцатого. «Моих родителей, — пишет граф, — уже можно было назвать высококвалифицированными бедняками. Поэтому собственный опыт позволяет мне утверждать, что определенная степень обеднения и правильное отношение к нему могут способствовать формированию собственного неподражаемого стиля». Два года назад фон Шенбург написал свою нашумевшую книжку «Искусство стильной бедности», а в этом году она была переведена на русский язык. Книга заинтересовала меня чрезвычайно. Пафос-то ее несложен: амбар сгорел, стало видно луну, но практические советы граф дает изумительные.