Можно ли провести какую-либо связь между «Красной цепочкой», о которой докладывала из России американская разведка, и «Кровавой цепочкой», о которой говорил Черномырдин? Не исключено, что получив эти сведения от американцев через ФСБ, (а, возможно, и по другим каналам) российский премьер сознательно изменил наименование, поскольку в данном сочетании слова «красный» и «кровавый» были совсем не синонимами и имели к независимости Чечни весьма отдаленное отношение.
Ибо вскочивший на ягодице фурункул вполне может устроить сепсис всему организму, тем более столь ослабленному. А ни в чьи планы не входила столь быстрая смерть пациента.
А в Буденновске тем временем продолжалась стрельба, поскольку посланные в центр победные реляции нуждались в каком-то конкретном воплощении. Оскорбленная «Альфа» в боевых действиях больше не участвовала, предоставив честь овладения больницей спецназу МВД. «Должностной страх прежде всего парализует разум», — мрачно пошутил один из наблюдателей.
Новая попытка взять здание больницы штурмом началась в 14:30.
Здание горело в нескольких местах. Позднее родилась версия, что солдаты, опасаясь, что все заложники сгорят заживо, пошли на штурм. Таким образом, чтобы заложники не сгорели, их решили перестрелять, так как несчастных продолжали держать у окон.
Наконец, потеряв еще 10 солдат убитыми и 30 ранеными, убив около сотни заложников, «триумфаторы» приказали прекратить огонь, возобновив переговоры с Басаевым, снова предложив ему деньги и самолет в любую страну. Басаев ответил, что он больше переговоры вести не будет, но попросил прислать в больницу пожарную команду, чтобы потушить пожар. Что и было немедленно исполнено.
Наступила зловещая тишина, время от времени нарушаемая одиночными выстрелами где-то в городе. Кто в кого там стрелял — неизвестно.
Было 15 часов 20 минут. 17 июня 1995 года.
«Суббота 17 июня, — передавал из Буденновска корреспондент „Московских новостей“, — войдет в анналы истории борьбы с терроризмом как день безумия, непрофессионализма военных и полного идиотизма их начальников».
Видимо, подобную оценку полностью разделяли и сами заложники, и жители города, и даже его руководство, поскольку, воспользовавшись очередной паузой после двух провалившихся штурмов, они потребовали личного присутствия на месте трагедии главы правительства Черномырдина и недопущения нового штурма здания больницы. Они выпустили специальное заявление, в котором отмечалось, что каждое действие со стороны федеральных войск и милиции уносит жизни невинных людей.
Дальнейшие силовые решения, указывалось в заявлении, являются преступлением. Освобождение заложников возможно только политическим путем — необходимо идти на переговоры. В противном случае, подчеркивалось в документе, население города будет вынуждено создать живой заслон между федеральными силами и басаевскими боевиками. Черномырдин призывался немедленно приехать в Буденновск. «В противном случае, пролитая кровь заложников будет на совести премьера».
А на другом краю земли, в Галифаксе, где время приближалось к 18:00, началась долгожданная совместная пресс-конференция президентов США и России: Билла Клинтона и Бориса Ельцина.
Президент России находился в состоянии сильнейшего недомогания.
Предполагалось, что речь пойдет о высоких материях вроде международной ядерной безопасности и взаимовыгодном сотрудничестве, при освещении которых все политические деятели любят говорить общими, ни к чему не обязывающими словами.
Но журналистов интересовала исключительно Чечня и, в частности, вопрос о заложниках в Буденновске. Что вызвало, по словам журналистов, приступ «багроволицего гнева» у занемогшего Президента Российского Государства.
Превозмогая недомогание и воздев руки к небу, Президент почти закричал, что «Чечня — это центр международного терроризма, коррупции и мафиозности!»
«Чеченцы, — кричал он, размахивая руками, это же все бандюги, понимаешь!» Президент покрутил пальцем вокруг собственной головы:
— Эта черные повязки, понимаешь, навязали на головы! Всех их будем уничтожать!
Пока ошалевшие корреспонденты пытались сообразить, почему зеленые головные повязки чеченцев с текстом из Корана представились занемогшему Президенту черными, сам Президент последним усилием воли увидел отчаянные знаки, которые подавали ему, оставаясь за кадром, министр иностранных дел Козырев и пресс-секретарь Медведев.