— Вот и первый секретарь городского комитета партии высказал мне претензии в отношении тебя. Что вы с ним не поделили?
Сорокин улыбнулся.
— Работу, — коротко ответил Александр. — Он пытался мне подсказывать, кого я могу вызывать к себе, а кого нет. Пытался учить меня жить, как и вы. За меня не надо отвечать, я сам отвечу за себя. Вот вам мой совет: больше занимайтесь своей работой, ловите жуликов, спекулянтов, бандитов, а я уж сам разберусь, как и с кем, мне говорить.
В этот раз удивился начальник милиции. Его глаза округлились и стали похожи на два чайных блюдца.
— Зря ты так, товарищ майор. Я хотел тебе лишь посоветовать.
— Советуйте тому, кто нуждается в этом, а я проживу и без ваших советов, товарищ полковник.
Он развернулся и вышел из кабинета.
Евдоким Демидов стоял перед немецким офицером. На столе лежала листовка-пропуск, с призывом сдаваться в плен. Немецкий офицер неплохо владел русским языком, и допрос шел без переводчика.
— Итак, Демидов, вы утверждаете, что хотите служить немецкому народу?
— Так точно, господин офицер. Я давно хотел перебежать к вам, но все не получалось.
Офицер улыбнулся. Его тонкие губы раздвинулись, обнажив ряд белых, похожих на столовый фарфор, зубов. В душе он ненавидел предателей, но служба в немецкой разведке обязывала его работать с ними. Он хорошо понимал, что эти люди сродни волкам-оборотням, готовым рвать на части все, на что укажет им хозяин. Вот и сейчас, глядя в эти преданные и трусливые глаза военнопленного, он думал, как лучше использовать его в интересах рейха.
— Скажите, это правда, что вы лично закололи своего товарища, за отказ сдаться в плен?
— Так точно, господин офицер. Кто-то из нас должен был умереть. Я решил, что он.
— Хорошо. Скажите, вы готовы участвовать в карательных акциях против мирного населения, а также в уничтожении партизан и сочувствующих им?
— Готов, господин офицер, — произнес он, не задумываясь ни на миг.
Немец опять улыбнулся: рвение этого русского в желании спасти свою жизнь, было столь высоко, что он решил провести с ним небольшой эксперимент.
— Хорошо, Демидов. Сейчас мы посмотрим, на что вы способны.
Гитлеровец вывел его во двор и приказал привести из камеры двух его красноармейцев, один из которых сдался немцам вместе с ним. Немец вытащил из кобуры пистолет «Люггер» и протянул его Евдокиму.
— Застрелите их, и я поверю тогда, что вы готовы служить немецкому народу.
Демидов взял в руки пистолет и, не раздумывая, застрелил своих товарищей. Он подошел к трупам и сделал по контрольному выстрелу в их головы.
«Вот больше и нет свидетелей моего добровольного перехода к немцам», — подумал он, возвращая пистолет офицеру.
Судя по лицу, немец был в растерянности, так как не ожидал подобного развития событий и такой жестокости со стороны русского военнопленного.
— Молодец, Демидов, — произнес немец. — Теперь я знаю, где и как использовать вас в интересах вермахта.
Вскоре его и еще семерых военнопленных перевели в лагерь «Шталаг-352», который находился у деревни Масюковщина, недалеко от города Минск. Осенью 1941 года сотни пленных 12-ого блока были выведены на плац перед комендатурой лагеря. Из канцелярии вышел немец в форме капитана СС. Он прошелся вдоль строя военнопленных и, взобравшись на деревянный помост, почти на чистом русском языке произнес:
— Руководству лагеря стало известно, что отдельными военнопленными готовится побег. Мы не можем допустить этого, и, согласно действующим правилам, эти люди должны быть уничтожены. И еще хочу сообщить, что победоносная армия третьего рейха стоит на подступах к Москве. Советская армия разбита и отступает по всем фронтам, неся большие потери.
Он начал выкрикивать номера военнопленных, которых выталкивали из строя сытые и откормленные эсэсовцы. Двадцать три человека стояли перед строем: именно их номера сообщил Демидов коменданту лагеря. Военнопленных отвели в сторону и на глазах сотен людей расстреляли.
Вечером Евдокима вывели из лагеря и посадили в фургон грузовой автомашины. Она тронулась и помчалась в сторону Минска. Вскоре он оказался в небольшом городке Чашники. Там его одели в немецкую военную форму и зачислили в охранную команду, которая состояла из нескольких десятков таких же, как и он, предателей. Они целыми днями изучали методику борьбы с партизанами и подпольщиками.