Тобирама прикрыл глаза, вдохнул-выдохнул. Брат не оставлял ему альтернатив, кроме как подчиниться.
— И каков твой план?
— Изловить Изуну — для начала, — произнёс Хаширама уверенно и чётко. — Выясни, где он будет один в ближайшее время. На этот раз нападём вместе — я не хочу рисковать, а вы по силе примерно равны. Когда Изуна будет у нас, я напишу Мадаре, предложу встретиться.
— А после? — уточнил Тобирама, когда брат замолчал.
Хаширама располагающе улыбнулся. Тобирама нахмурился.
— То есть полностью посвятить меня в свой план ты не хочешь?
— Нет, — брат спокойно пожал плечами. — Я всё сделаю сам. Кроме того, Тобирама, это же Мадара: даже если что-то пойдёт не так, тебе с ним не справиться. Да и говорить он всё равно будет только со мной.
Тобирама мрачно посмотрел на него, однако ани-чан без труда выдержал взгляд, из-под которого все в клане спешно ретировались. На этот раз Хаширама явно не был в настроении уступать брату ни пяди решения. И Тобирама покорился.
— Что требуется от меня помимо поиска Изуны?
— Как уже сказал, участие в бою, — быстро ответил Хаширама. — Ты лучше меня знаешь его стиль.
Упоминать, что на самом деле брату не нужно знать стиль подавляющего большинства шиноби, чтобы победить в схватке один на один, Тобирама не стал. То, что ани-чан вовлекает его, хотя и по-настоящему не нуждается в помощи, греет душу.
— Немедленно свяжусь с информаторами.
— Спасибо, Тобирама, — Хаширама вновь улыбнулся. — Знаю, что могу положиться на тебя.
Изуна
Засада стала неожиданностью. В этих землях Сенджу делать нечего — разве что они преследовали конкретную цель. И если бы с Тобирамой Изуна ещё сумел, сцепившись, подловить возможность и унести ноги, то когда вокруг разлилось давящее ощущение чакры Хаширамы, Изуна понял: исход боя предрешён.
Продолжить яростно отбиваться это не помешало, но существом Изуны завладело почти философское смирение. День смерти пришёл. Жаль, что так скоро, но изменить вряд ли что-то получится. Изуна не питал иллюзий относительно шансов выжить в бою против обоих монстров Сенджу или сбежать от них, превосходных сенсоров.
Выпустив огненный шар в ветвящиеся лозы, потянувшиеся к нему, Изуна скрестил клинки с Тобирамой. Ситуация очевидна: раз смерть неизбежна, нужно по крайней мере нанести Сенджу максимальный урон. Самый реальный вариант — серьёзно ранить Тобираму, возможно, убить. Поехали.
Чакру беречь не осталось смысла, и Изуна активировал Мангекью Шаринган, надеясь поймать чувствительного к гендзюцу Тобираму в Цукиёми — отличный прощальный подарок, как раз в его стиле! Однако Тобирама умело избегал взгляда. Пламя же не смогло задержать Хашираму надолго — лозы прорвались, метнулись к Учихе, и пришлось быстро разрывать дистанцию. Но и это не помогло: техника Хаширамы догнала, поймала, скрутила до хруста в костях.
Катана бессильно упала на землю.
Рискнуть с Аматерасу, которое пока плохо удаётся?..
Мощный удар по голове не позволил даже додумать.
Очнулся Изуна в кромешной тьме — глаза закрывала плотная повязка. Верёвки жгли, обвивая тело плотным коконом. Во рту — кляп. Чакра не ощущалась вовсе.
Изуна сглотнул, чувствуя, как по виску скатывается капля пота. Он не трус, но… в тот момент дрожал. Слишком уверенный в собственных силах, он предпочёл забыть, как это страшно, когда не можешь драться, использовать техники, даже, бидзю дери, банально осмотреться кругом.
Дыхание сбилось, сделалось учащённым. Попытка дёрнуться — провал, движения больше похожи на конвульсии червя, разрубленного пополам. Кровь стучала в ушах, в горле встал ком. Беспомощность давила, унижала, уничтожала… Ксо, ксо, ксо!
Постепенно истерика разума, исступлённо бившегося в обездвиженном теле, пошла на убыль. Изуна пристыдил себя: нельзя поддаваться панике. Он постарался остудить голову и начать размышлять.
Связали его безукоризненно качественно: не вывернуться, не высвободить даже палец, — но при этом скрутили не до боли, Изуна бы даже сказал, деликатно. Ни единой раны на теле не ощущалось, даже тех, что оставил бой — подлечили, значит. Какие, однако, заботливые палачи.
В общем пласте этой «заботы» чувствовалась холодная предусмотрительность Тобирамы. Глаза надёжно завязаны — не то по привычке, не то для верности. Кляп во рту лишал шанса откусить язык или заговорить. В крови — сто процентов какая-то дрянь, не позволяющая использовать чакру; в медицине и ядах Сенджу всегда понимали больше Учих. Путы идеально пресекали движения.