НАЧАЛО ПУТИ
В ОКТЯБРЕ 1905 года в Харькове вспыхнула всеобщая забастовка. По улицам потекли народные массы. На рабочих окраинах жандармы и полицейские не рисковали появляться в форме. Рабочие вооружались.
Начались волнения среди войск. 23 ноября произошла огромная демонстрация харьковских рабочих и революционно настроенных солдат Старобельского полка и других частей гарнизона. Солдаты присоединились к тысячам рабочих, которых возглавлял большевик Артем [1].
Проносится громкое «ура». Рабочие поднимают на руки своего любимца Артема. Он обращается к демонстрантам с речью, зажигающей сердца.
— Да здравствует вооруженное восстание! Долой самодержавие, долой палачей!..
Тысячи людей приближаются к площади. Сюда царский генерал Нечаев стянул своих офицеров, сотни драгун и казаков, пулеметную команду, недавно прибывший в Харьков Охотский полк. Генерал растерян: ему вручили список солдатских требований… Артем обращается к солдатам Охотского полка с призывом, и вот — пулеметы убраны, драгуны и казаки расступились… Рабочие и солдаты движутся дальше с развевающимися красными знаменами, поют:
В этот незабываемый день мы, молодые революционеры, восторгались Артемом. Я и не думал, что через несколько лет встречусь с этим замечательным человеком за многие тысячи километров от Харькова, в Китае…
После демонстрации 23 ноября харьковские рабочие были настроены особенно по-боевому. Снова забастовали железнодорожники. На 12 декабря штаб назначил выступление, к нему должны были присоединиться солдаты гарнизона.
Накануне вечером наша дружина вместе с другими отрядами двинулась к месту назначения — на один из заводов. Ожидали появления солдат, но их не было. Несколько человек пошли на разведку. По пути встретили солдата, пробирающегося к заводу. Он сказал, что казармы оцеплены, солдаты обезоружены; очевидно, какой-то предатель выдал план выступления.
Завод окружили казаки, была стянута артиллерия. Нам дали пятнадцать минут на размышление: если не сдадимся, начнется бомбардировка. Мы заняли боевые позиции. Раздался орудийный залп, другой, третий… Многие наши товарищи погибли в этом бою. Около ста сорока человек было арестовано и отправлено в тюрьму.
— Пока армия не будет с нами, нам не победить, — говорили старшие товарищи.
Я решил добровольно вступить в армию, чтобы вести среди солдат революционную работу. Меня отправили в город Проскуров, в 46-й Днепровский пехотный полк. Там я связался с военной революционной организацией, распространял литературу, беседовал по душам с солдатами, при любом удобном случае вел пропаганду.
Беспросветно тяжела и унизительна была солдатская жизнь в царской казарме: безобразная ругань, мордобитие, слежка, доносы, пресмыкательство перед начальством.
Наш взводный всячески старался выслужиться. У одного, из новобранцев он обнаружил нелегальную книжку. Угрозы и запугивания подействовали на молодого солдата: он признался взводному, что книжку ему дал Наседкин.
Во время занятий к нам подошел фельдфебель. Взводный стал что-то полушепотом говорить ему и указал на меня. Фельдфебель громко сказал: «Ишь ты, сволочь какая попала к нам, я из него в два счета выбью крамольный дух!».
Меня заставляли бесконечно бегать с винтовкой в полной амуниции, колоть чучело, вне очереди чистить уборную. Однажды, после практической стрельбы, фельдфебель выругал меня и ударил. Я вспылил и бросился на обидчика. Ни один солдат не стал на защиту начальства. Взводный вырвал фельдфебеля из моих рук, а меня отправили к ротному.
— Так вот что ты за птица! — вскричал он. — Бунтовать?! Я уже слышал о тебе. Ты думаешь отделаться дисциплинарным батальоном? Мы тебе покажем!..
Но ротный был человек нерешительный; боясь служебных неприятностей, он оставил меня под «домашним арестом».
На другой день я встретился с вольноопределяющимся — членом революционной организации.
— Мы все сделаем для твоего спасения, все тебе сочувствуют, деньги уже собраны, — сказал он. — Тебе нужно бежать немедленно, завтра уже будет поздно… Следуй за мной на расстоянии…
Я не стал мешкать и вскоре очутился за казарменным двором. Быстро вышел на дорогу и зашагал к городу, не теряя из виду своего вожатого. Наконец он вошел в полуразрушенный дом; там для меня была спрятана одежда. Я быстро переоделся, надвинул кепку на лоб, взял узелок с солдатским обмундированием. Вольноопределяющийся торопил меня. Мы пришли на станцию. Я едва успел взять билет. Обменявшись благодарным взглядом со своим товарищем, вошел в вагон. Поезд двинулся. Он шел в Одессу.
1
Артем — партийная кличка Ф. А. Сергеева (1883–1921), профессионального революционера, видного большевика-ленинца, талантливого организатора. Он родился в семье крестьянина Курской губернии. В 1901 г. вступил в РСДРП, в 1903 г. стал большевиком. Окончив реальное училище, продолжал образование в Москве, но в 1902 г. был арестован за участие в революционном движении и отправлен в Воронежскую тюрьму. Выйдя оттуда, эмигрировал в Париж. Вернувшись в Россию, вел партийно-революционную работу. В 1905 г. был направлен в Харьков, где руководил большевистской организацией и завоевал любовь рабочих. Стоял во главе вооруженного восстания в Харькове. Снова был арестован и заключен в тюрьму, откуда бежал. По поручению В. И. Ленина вел партийную работу на Урале. В марте 1907 г. Артема опять арестовали и приговорили к пожизненной ссылке в отдаленные районы Сибири. Летом 1910 г. Артем бежал в Корею, а оттуда в Китай — в Шанхай. Годом позже переехал в Австралию, работал грузчиком, каменщиком, землекопом. Организовал Союз рабочих эмигрантов. В период первой мировой войны занимал ленинскую позицию. В 1917 г. вернулся в Харьков, развернул партийную работу в Донбассе. С 1917 г. — член ЦК партии большевиков. Активный участник Октябрьской социалистической революции. Один из крупнейших организаторов борьбы с контрреволюцией и германскими оккупантами. В 1920–1921 гг. — секретарь Московского комитета партии, с 1921 г. — председатель ЦК Всероссийского союза горнорабочих. Был членом ВЦИК. Погиб в июле 1921 г. во время испытаний аэровагона. Именем выдающегося большевика-ленинца назван один из городов Донбасса — Артемовск.