— Что делать будем? — тихо спросила она, наклонившись ко мне. — Дома не оставить, мамаша нас не выпустит, а везти с чем? И куда?
— Как куда? В парашютистку играла? В травмпункт прямая дорога. Туда и доставим.
Ага, а мамочка тоже желает принять участие в нашем маленьком совещании. Ишь, шею как тянет. Но пост не покидает.
— А диагноз?
— Да проще простого. Пиши «Закрытый перелом седалищных костей» с вопросительным знаком, и всё. Падала на жопу? Она же и болит. Перелом, если и есть, стабильный, без смещения. Лечение при таких симптоматическое, но то уже не наша забота.
Договор с «Джонсон и Джонсон» прочитал и вдоль, и поперек. Примерно много раз. Не к чему придраться. Никакого мелкого шрифта и сложносочиненных предложений на полторы страницы, где каждое отдельное слово хоть с трудом, но можно понять, а всё вместе — никогда и никому. Хороший договор, для учащихся вспомогательных школ, наверное. Но других мне не осилить.
Восемьдесят тысяч единовременно, если идея пойдет в разработку. Никаких роялти и прочего. Ты нам идею — мы тебе денежку. Промышленный шпионаж в чистом виде. Сумма будет переведена… ну и дальше мутотень про транши, конечные сроки и прочее. Указан мой счет в Австрии. И я, скрепя сердце, подписал.
А поступление денег на счет можно с тем же Раппопортом сделать. Пойти на Центральный телеграф, он закажет разговор, а я потом зайду к нему в будку.
Решено. А чтобы Раппопорт не соскочил, рисую на листке локтевой костыль. Самый примитивный, без регулировки высоты. Сейчас все костыли подмышечные, даже на Западе. Огромный рынок вырисовывается. Скажу Александру, что это коммерческое предложение — вписал в шапку 7 % авторских от продаж — я заверил у нотариуса. Мол, если что — будем судиться. В Штатах судов боятся как огня — нация сутяжников. Если с костылем пройдет все гладко, то можно будет предложить и регулируемый по высоте. Плохо ли заработать на одном и том же два раза? Название нужно. А что если… «советский костыль»! Миллионы западных инвалидов и поломанных пациентов узнают о приоритете нашей Родины. Даже в шутку предлагать не буду, конечно. Маркетологи придумают всё — и броское название, и рекламу соответствующую.
У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Сейчас узнаем.
— Слушаю.
— Андрей, давайте, быстро ко мне! Всё бросайте и летите!
— Уже стартую. Подлетное время пятнадцать минут. Что хоть случилось, Игорь Александрович?
— Приедете, узнаете.
Судя по голосу, что-то очень хорошее. И ведь хоть бы намекнул, гад такой! Ничего, не через пятнадцать, так через двадцать минут узнаю. Ну же, лифт, подъезжай побыстрее! Я и сам не заметил, как какое-то оживленное беспокойство овладело мной. Вот и на перекрестке на желтый проскочил. Хорошо, хоть не было никого, но всё равно, я себе такое обычно не позволяю.
К кабинету Морозова я уже прыгал по лестнице через ступеньку, так что встретился с руководителем проекта несколько запыхавшись.
— Ага, бежал! — улыбнулся Игорь Александрович. Нет, не так. Улыбался, это, знаете, такое немного ограниченное выражение эмоции. В данном случае он, как говорили у нас во дворе, давил лыбу. Таким довольным я весьма скупого на внешнее проявление эмоций профессора еще не видел.
— Ну, говорите, что? — я всё еще выравнивал дыхание.
— Держите, — он достал из стола и подвинул мне какую-то брошюру в бледно-кремовой, почти белой обложке. — Страница восемьсот пять.
— Да в ней всего листов тридцать, не бо… — тут я замолчал, потому что перевернул книжицу заголовком вверх.
Скромный дизайн, я бы даже сказал, крайне минималистичный. «The Lancet, Volume 1, Issue 8224» — так себе заголовочек, наверное. Я открыл начало. Ага, у них сплошная нумерация, тут старт на 795 странице. Так, быстрее, пять листов от начала. И вот она. Наша статья. Читать смысла нет, я ее наизусть знаю. Но вот эти две фамилии в буржуйской транскрипции…
Что-то эмоции начали переполнять меня. Я только и смог потрясти головой и выдать совершенно неуместное в этих стенах протяжное «Бля».
— Вот и я приблизительно то же самое сказал, — поделился воспоминаниями профессор. — А вы везунчик. Это очень хорошо, когда такой человек есть в коллективе. Считайте, что степень кандидата у вас в кармане.
— Так я институт еще не закончил, куда мне?
— Думаете, Евгений Иванович не составит протекцию? Поверьте, всё будет сделано так быстро, как только возможно. А время пройдет, не успеете даже заметить.
— Хм… — я повертел журнал в руках. — Надо бы отметить. Чтобы не последняя!