— Виктор, здравствуйте, — очень вежливо начал Спиваченко. — Как чувствуете себя? Что беспокоит?
Похоже доктора самого не тревожило, что пациент жрет с постели. И не такое видели.
— Мать, ты дура? Зачем вызвала этих? Я тебе хрум-хрум что? Подопытная крыса?
— Витя, поговори с нами, — доктор сделал нам знак, чтобы мы были готовы. — Выпивал сегодня? Много?
— Какая нахер вам разница?
Разница большая. Если бы просто напился, то варианты есть. А если с непредсказуемым буйством… Так что надо паковать и везти. Но сначала придется поубалтывать.
— Вить, смотри какое дело, — Спиваченко перешел на мелодичный и спокойный тон: — Мы тебя все равно увезем. Ты выбирай — по-хорошему или по-плохому.
Мама сзади ахнула.
— Давай по-хорошему, а? Спокойно соберешься, спустишься с нами в машину. А мы тебе сирену включим!
— Настоящую?! — пациент клюнул, перестал перебирать пальцами макароны.
— Настоящую, — покивал доктор. — С мигалкой.
Это почему-то сработало. Витя дал себя собрать, одеть по погоде. Спокойно спустился вниз, послушал рев сирены, которой мы похоже взбудоражили весь дом, покивал. И сел в салон. Пути к выходу мы со вторым фельдшером, знатоком современного искусства Капитоновой, перекрыли своими, можно сказать, телами. Духан от пациента стоял мощный. Похоже, что к «Посольской» еще добавилась какая-то парфюмерия. Непередаваемый аромат, потом долго будем проветривать.
В салоне я тихо спросил Спиваченко, куда мы его везем.
— В приемном скорее всего в наркологию оформят. Его пьяным просто в психиатрию не примут. Пусть сначала у Трунова протрезвеет.
Сам Гойко Митич меня волновал мало. Если честно, то и Лиза за последнее время ушла куда-то на второй план. Вспоминал ее иногда, но далеко не каждый день. Даже в Цюрихе, когда выбирал подарки из серии «всем подряд», ее в мысленный список не включил. Вот и сейчас — шевельнулось что-то не очень комфортное в глубине сознания — и утихло мгновенно. Потому что Витя как-то неправильно задвигался, я и прикинул сразу, как бы он не повторил подвиг сбежавшего от нас алкаша.
Но обошлось, довезли. Витя даже начал посапывать и пускать пузыри. Казалось бы, ситуация исчерпана, паренька можно и домой свезти, но это пока он спит. Словно услышав мои мысли, клиент встрепенулся и потребовал включить сирену. К счастью, мы уже подъезжали к приемному и отговорились обещанием покатать с шиком чуть позже.
Дежурный врач тоже возражений не имел. А что, клиент свой, показания есть, чего не взять? Сказал только, что надо вызвать для порядка кого-нибудь из наркологии, чтобы формальности соблюсти. Ну и ладно. И мы стали ждать, окружив Витю, сидящего на кушетке, дабы он не попытался проиллюстрировать доносящуюся издалека песню Высоцкого «Был побег на рывок». Странно, что в такой конторе ее включают на всю громкость.
Наконец, показался представитель племени наркологов и мы распустили нашу «штрафную стенку»… Ой, да это сам Трунов! Помоложе никого не нашлось? Или случай показался сомнительным, когда по телефону сообщали?
Прошел Андрей Борисович аки светский лев, гордо неся голову и не глядя по сторонам. Сел за стол дежурного и сразу углубился в карточку Вити, на самого пациента внимания не обращая. Типа, не царское это дело, прикажу… Что-то меня не вовремя на улыбки пробивать начало. Я помню обидчивость этого кренделя. Поднимет сейчас голову, увидит меня усмехающимся, начнет слезы лить и посуду бить.
— Непрофильная госпитализация, — промолвил Трунов свой вердикт. И как сказал, а? Каждое слово — прям в металле отлито.
— Но ведь в данном случае, — начал возражать Спиваченко, — на первое место…
— Есть же у пациента диагноз, коллега, — последнее слово он процедил так презрительно, что даже мне не по себе стало слегонца. — Вот, русским по белому написано: «Дебильность, эретичная форма». Вот и везите по профилю. Не понимаю, — он картинно откинулся на спинку стула, — почему я должен вам это объяснять? Ну эти, — он как-то небрежно махнул рукой в угол, где стояли мы с Капитоновой, — с них что взять? Но вы должны…
— Ты что сказал, сморчок?! Кого дебилом назвал?
Ого, у нас произошла незаметная подмена матери пациента. Испуганную и слегка растерянную женщину заменила натуральная тигрица. В глазах блеск, руки сомкнуты в кулаки. Похоже, Трунов только что весьма сильно задел ее чувства.
— Извините? — Андрей Борисович поднял голову, посмотрел на женщину.
— Фамилия? — гаркнула дама. Похоже, строить подчиненных она умела. Даже мне захотелось встать по стойке «смирно».
— Трунов, Андрей Борисович, заведующий отделением наркологии.