Задерживаться на грустной ноте мне не хотелось, и я постаралась скорее продолжить беседу:
— А кем работают твои родители?
По непонятной причине Саша молчал.
Я взглянула на него, не зная, чем вызвана эта заминка. Может, задумался и не услышал?
— Не знаю, как тебе сказать, — наконец начал он, кажется, продумывая наперёд каждое слово. — Я не могу так просто ответить на твой вопрос. Придётся начинать издалека. И это совсем не простая история.
Я смотрела на него, словно давая согласие на то, чтобы слушать. У него просто не было выбора.
Оказалось, что в детстве у Саши была счастливая семья. Жили они в Ростове, потом переехали в столицу, и здесь Саша пошёл во второй класс. Освоился быстро, нашёл друзей. Жили скромно, но планы были громадные. У папы отец жил в Москве — Сашин дедушка. Бабушка умерла лет десять назад. А отец Сашин был военным, поэтому в детстве им часто приходилось переезжать. Но Саша был поздним ребёнком, родителям было уже прилично за тридцать, когда он появился. Поэтому в его памяти остались только Ростов — там они жили три года и Москва — в неё он влюбился сразу же.
Потом отец погиб. Саша не сказал почему, а я не нашла в себе храбрости, чтобы спросить. Мать начала пить. Он, чтобы прокормиться (учился тогда в седьмом классе), сдавал бутылки. Однажды мать даже забыла про его день рождения — он тогда очень плакал. Иногда у неё наступали моменты просветления, и тогда она каялась. Но хватало её ненадолго. Пришёл раз домой, а мужики выносят его кровать — мать продала. За две бутылки. С тех пор он спал на полу на матрасе. А однажды эту картину застал его дед, который пришёл наведаться к внуку с невесткой, зная об их «нестабильной» ситуации. И сказал Саше одно только слово: «Собирайся». Но мальчик проявил твёрдость духа:
— Тогда мать совсем пропадёт. Я хоть от неё алкашей других прогоняю.
Порой было страшно. Пьяные мужики ломились в квартиру, соседи звонили в полицию, а он — пятнадцатилетний мальчишка — грудью стоял: «Не пущу!» Мать могла сутками спать, потом выходила на пару дней на работу — мела дворы. Потом опять уходила в запой. Её жалели, не увольняли. А она давно уже не любила ни жизнь, ни сына. Только водку.
Однажды Саша буквально чудом сумел её стащить с окна — собралась уже прыгать. Вряд ли разбилась бы насмерть — третий этаж, но повредилась бы сильно, и что тогда? С пятнадцати лет ухаживал бы за матерью-инвалидом?
Всё изменилось в одночасье. Саша учился в одиннадцатом классе, готовился к поступлению в вуз, уже знал, что за направление выберет — информационные технологии. С матерью не советовался — ей всё равно. А вот деда спросил — тот одобрил.
Мать пришла, когда он делал уроки. Стукнула дверь — прислушался. Если сейчас всё вокруг начнёт грюкать — значит, пьяная.
Но было тихо.
Пару минут он подождал, потом вышел в коридор.
Мать сидела на пуфике, подняла на него мутные глаза и слабым голосом произнесла:
— Я у отца была...
«Совсем крыша съехала», — подумал Саша.
— На кладбище, — добавила мать. — Он мне снился сегодня. Представляешь, первый раз за все годы. И так ругал! — она схватилась за голову, опустила её, прижимая к коленям. Потом опять заговорила: — Сказал потом: «Пойдём со мной». И вижу, входим в какое-то помещение. А кругом иконы, свечи, пахнет ещё так... Я поняла, что мы в церкви. И говорю: «Мне сюда нельзя». А он отвечает: «Сюда-то тебе и надо». И проснулась. Пошла на кладбище, потом домой возвращаюсь — дай, думаю, в нашу церковь зайду, тут вот, на соседней улице. Захожу, а там внутри как во сне. Всё то же — иконы те, свечи... Эти... подсвечники, в общем, в тех же местах... Разве такое может быть, Сашка? Вот и я думала, что не может. Тут батюшка идёт, остановился рядом и говорит: «Вам, может быть, помощь нужна?» А у меня слёзы как покатились... Ну, я ему всё рассказала — про жизнь свою непутёвую. Потом говорю: «Ой, вы же, наверное, куда-то шли... Извините, что я так...» А он отвечает: «Приходи, сестра, завтра на исповедь». И дал мне молитвы, которые прочитать нужно. Как думаешь, Сашка, есть у меня шанс новую жизнь начать?
В этот момент она смотрела на него так, как утопающий смотрит на шлюпку вдали — свой единственный шанс к спасению.
— Если ты этого захочешь — сможешь, — уверенно заявил парень.
— Я смогу, — повторила она. И сразу же, не разуваясь, вынула из тайников водку и вылила всю в раковину.
Он тогда сразу поверил, что она сможет. Но мать сорвалась. Несколько раз срывалась, но упрямо ползла к своей цели — начать новую жизнь. Трезвую.
Дед помог ей с лечением — определили в больницу. Саша неустанно следил, чтобы она не связалась со старой компанией и проверял тайники — всё было пусто. Три года шла эта борьба. Но мать не пьёт. Нашла работу. И Саша ей верит.