Можно, конечно, подобно некоторым набожным и благочестивым людям, поразмыслить о святой Деве Марии и представить себе умозрительно великие радости Благовещения, Рождества и Вознесения Иисуса Христа, не считая прочих событий, во славу коих сложено добрыми католиками множество прекрасных благостных молитв, превозносящих святую Деву Марию; что же до меня, то я, размышляя о браке, коего сладость мне познать от века не суждено (ибо Господу угодно было ввергнуть меня в иную юдоль, даром что и там лишен я вольной воли)[6], так вот, рассуждая о браке, слушая и наблюдая тех, кто о нем более моего осведомлен, постиг я следующую истину: брак заключает в себе пятнадцать состояний, кои женатыми людьми почитаются за великое блаженство и сладчайшее утешение, мною же, из ума еще не выжившим, сочтены горчайшими и жестокими муками, тяжелее коих не видано на земле, ежели не поминать, конечно, о четвертовании и пыточном колесе. Но, заметьте при том, я женатых отнюдь не осуждаю, напротив, хвалю и одобряю поступок их от всей души, ибо для чего же и рождаемся мы на свет, как не для того, чтобы каяться, страдать да смирять грешную нашу плоть, тем самым прокладывая себе дорогу в рай. И я так рассуждаю: нет на свете суровее епитимьи, чем пережить и снести те великие скорби и тяжкие страдания, кои ниже будут указаны и описаны. Одно лишь только смущает меня: ведь женатые мужчины свои муки и печали почитают радостью, они свыклись и сжились с ними и сносят с ликованием, столь же легко, как вьючный осел тащит свою поклажу, так что заслуга их тут невелика. По всему вышесказанному и наблюдая брачные горести, за благо выдаваемые, брачные раздоры, за согласие почитаемые, и прочее, и прочее, решился я написать в утешение сим невольникам, в сети угодившим, означенные «Пятнадцать радостей брака», не пожалев для того ни трудов моих, ни чернил, ни бумаги. Знаю, что ни к чему мое писание не послужит, ибо тот, кто решил жениться, не преминет сие совершить и шею подставить под ярмо, даром что спустя некоторое время начнет локти кусать да каяться. Ибо уж вовек не избавиться ему от названных радостей, в коих пребудет он безропотно до самой смерти и в горестях окончит свои дни.
Радость первая
Первая радость брака в том заключается, что молодой человек достиг расцвета дней своих; он и свеж, и здоров, и весел — только ему и заботы, что наряжаться, складывать канцоны да распевать их, заглядываться на красавиц да выискивать, какая из них поласковей, какая полюбезнее слово ему скажет про его обличье, а до прочего и дела нет; невдомек ему, откуда сие благоденствие, оттого что за него думают пока его отец и мать либо другие родственники и доставляют ему все, что надобно. Но не век же пребывать ему в играх да забавах — приедаются и они, и тогда обращает он взор к женатым людям, кои давно уже в брачные сети попались и, как ему кажется, сей жизнью весьма довольны, имея подле себя жену, красивую, богато убранную и собою видную, а уборы ей куплены не мужем, но, как его уверили, это родители ее купили их ей на свои деньги. Вот и давай наш молодец присматривать да подыскивать себе невесту и кончает тем, что, попавши в брачные сети, женится; только не дай Бог, коли подобрал он себе жену наспех, ибо множество напастей и бед обретет в эдаком браке, недаром же сказано: поспешишь — людей насмешишь.
6
Речь идет о том, что автор «Пятнадцати радостей брака», видимо, принадлежал к духовенству.