— Нет, ты Иванна, послушай! Мы теперь побираться должны идти, тстобы кушать было тсто! Ты вот ругаешь советскую власть…А нынешняя плевать на нас хотела. Мы при Советах всю Прибалтику объездили. Мы могли себе заработать тсестным трудом, тсестным! Сейтсяс, тстоб в кармане звенело, надо воровать.
— Геннадий! Прекрати ты это! При советской власти тебе было хорошо из-за Зины. И потому что молодой был и здоровый. Воровали точно также, только при этом еще полстраны загубили в лагерях! И развалили все…
— Это Горбатсёв! Горбатсёв развалил, … такая!. Тсьто это — лекарства не купить, это полпенсии. А вратси? Мы тут узнавали, во тсто мне новая тселюсть встанет. На эти деньги месяц жить можно, яйца потсесывать и в потолок плевать. Теперь, тстоб нормальное летсение было, надо на лапу давать.
— А раньше ты не носил в больницу конфеты и коньяк, когда Зине операцию делали? Разницы нет никакой, только теперь не нужно это делать из-под полы. А уж какие дачи коммунисты на взятки строили…
— Ну, Ольга Иванна, вы тут-таки не правы, — подал голос Николай, — как человек, в прошлом близкий к райкому, могу сказать, что……
— Он мне будет говорить! Милый мой, я тридцать лет проработала бухгалтером, авось знаю, что, где и кому давали. Мне не за что их любить. Отца моего сдали, он в лагере погиб. Мать одна осталась, с тремя детьми на руках. Да что мы, людей целыми семьями вырезали, сыновья доносили на отцов. Не надо мне тут петь: «Ах, как хорошо было при советской власти». Сколько народу погубили, жизней искалечили, сколько городов на костях построено! Сволочи они, хуже фашистов.
— Ну, это, Ольга Иванна, ты загнула. Раньше б тебя за такие разговоры…
— То-то и оно, Коля, что раньше.
— Раньше люди как братья были! — закричал дядя Гена, — А сейчас?
— Гена, ядрена вошь, — бабушка хлопнула рукой по столу, — о чем ты говоришь? Все в один голос пели то, что им нужно было петь, а то бы расстреляли, посадили, с работы выгнали…
— Не кричите, — послышался голос Ирины.
Полину уже клонило в сон. Она вылезла из машины, взяла плейер, и пошла к пологу. Быстро заползла под марлю, чтобы не дать возможность комарам заночевать внутри, и легла на расстеленное одеяло, пропахшее нафталином. У нее зачесалось в носу, множество бугорков впились в спину: место для ночлега выбрали не самое мягкое. Она легла на бок, положила под голову куртку и включила «Телохранителя». Было бы здорово, проснувшись утром, снова увидеть глаза Кевина Костнера. Кевин Костнер сейчас висел дома, в пустой комнате, и было ему, наверное, также одиноко, как Полине.
— Эй, ты спишь? — спросил кто-то у нее над ухом.
Она повернулась на спину. Рядом сидела Ирина, с распущенными волосами, и…всхлипывала.
Полина выключила музыку.
— Ира, вы что? Что случилось? — спросила она.
— Ничего, ничего, прости Полюша. Спи, спи. Бабушка сейчас придет. Спи, спи.
— Но вы же плачете! Это… он вас обидел?
Ирина не спросила «кто?». Она опрокинулась на одеяло и нервно расхохоталась.
— Он…Он меня давно не способен обидеть, девочка моя. Это все водка. Держалась ведь, три недели… Я вообще-то не пью, Поль…Ты не думай. Спи, — и она опять всхлипнула, зажав рот кулаком.
— Ира, не плачьте, не плачьте, все будет хорошо, — Полина погладила ее по плечу, она знала, что эти слова ничего не значат, и помочь не могут, но все равно их нужно говорить, когда людям плохо.
— Ты хорошая девочка, П-поль, — Ирина пыталась не выпустить из себя слезы, но они рвали ей горло, — ты хорошая… Только глупая еще. Тебе кажется, что все в жизни идет по плану, что любовь случается раз и навсегда…
— Я знаю, что так не бывает.
— Да… Ты умница. Раз и навсегда случается только несчастная любовь. Человека, которого ты не получила, можно любить вечно, потому что он не рядом, ты не видишь, как он спит, ест… И кажется, тот, кто далеко — лучше. Мы так устроены криво, хотим того, кого не имеем. Нет, это не про меня, Поля, я выбрала его сама, потому что был богатый, хорошая должность, мне завидовали все… Любил меня так, что по утру ходить не могла. Я видела с ним звездное небо, вот такое, как сейчас… Ты ведь еще не спала ни с кем, да? Дай бог, чтобы тебе с этим повезло. Потому что если с мужиком ты не уносишься в небеса, какой бы он ни был хороший, рано или поздно ты начнешь искать замену. И променяешь надежного, умного и красивого на какого-нибудь чудика, только потому, что он будет знать, где и как тебя трогать… Очень просто и очень гадко мы устроены… Прости, девочка, я болтаю, пьяная вот и болтаю… С Николаем жили хорошо — права твоя бабушка, кормушка у нас была сытная… Только он не хотел, чтобы у нас детки были, все откладывали, а теперь не бу-у-дет уж-же никаких дето-о-к. А у тех, которых он на дороге находит, у них будут, а может, уже где-то растут, они, которые должны были быть мои! Мои, понимаешь?! Отнял он их у меня, а других дарит, как ему приспичит … Черт бы их всех подра-а-ал! Черт бы их всех подра-а-ал!