— Если ты имеешь в виду, что Колька бегал голым под луной или выливал себе на голову тарелку супа, то этого не было. А что касается странностей… Недели за две до смерти он стал каким-то нервным. Во всяком случае, мне так казалось. И еще… Звонки…
— Какие звонки?
— На сотовый. Кольке кто-то звонил и, насколько я понял, молчал. Несколько раз при мне такое было. После этих звонков он несколько минут в себя приходил, и руки у него дрожали…
Геннадий умолк. Я отчетливо поняла, что ничего существенного он больше не знает, и потеряла к нему интерес.
— Ладно, Гена, — я поднялась. — Мне пора.
— На тренировки больше не придете? — с надеждой в голосе спросил он.
— Придем, — кивнула я. — Только инструктора менять придется. Ты мне не нравишься и доверия не вызываешь. До свидания!
Я покинула «Импульс» с таким чувством, будто меня основательно изваляли в грязи, а воду, чтобы ее смыть, отключили. И все из-за этого Гены. Ну и экземплярчик! Думаю, у него с детства куча комплексов. Может, ему не хватало родительской любви и ласки или был гадким заморышем, над которым смеялись окружающие. Теперь этот заморыш вырос, слепил себе красивое тело и пытается заглушить отголоски, собственных детских комплексов. Наверное, Гену нужно пожалеть, понять и по возможности простить. Вполне вероятно, что в глубине души (где-то очень глубоко) он неплохой парень. Однако все мое женское существо было возмущено жизненным кредо Геннадия, и понять его, а тем более простить я не могла.
В троллейбусе, как обычно, было тесно и душно. Меня притиснули к заднему стеклу, что было неудобно и даже несколько болезненно, потому как мои ребра уперлись в поручень. В дополнение ко всем бедам надо мной навис здоровенный дядька, от которого за версту разило перегаром. Дядька смотрел на меня сверху вниз и скалился, что должно было означать у него улыбку. Я вертела головой, пытаясь найти хоть глоток свежего воздуха, прятала лицо в воротник куртки, но в конце концов не выдержала:
— Вы не могли бы дышать в другую сторону?
У меня от этого запаха уже голова кружится.
— А ты закуси! — заржал дядька и вытащил из кармана потрепанной куртки половинку свежего огурца.
Народ вокруг захихикал, я густо покраснела, а потом неожиданно даже для себя рявкнула:
— Козел вонючий!
Дядька разом оборвал смех и набычился. Казалось, из ноздрей у него валит дым.
— Чего ты сказала, килька томатная? За козла ответишь!
С этими словами он повел могучими плечами, и вокруг него образовалось свободное пространство. Вот тут-то я и поняла, что смерть моя очень похожа на этого алкоголика. Вдруг захотелось упасть в обморок, чтобы не было мучительно больно и страшно.
— Потише, дядя, — раздался за спиной приятный мужской голос.
Падать в обморок я передумала и с любопытством оглянулась. Сзади стоял молодой человек довольно интеллигентного вида, с очками на носу, весь из себя блондин, и такого примечательного роста, что голова его почти касалась потолка троллейбуса. Между тем дядька вошел в раж и, запрокинув голову, проревел:
— А ты кто такой, акселератор?! Да я тебя…
Пока я соображала, при чем здесь акселератор, пьянчуга выкинул вперед руку с явным намерением достать блондинистого интеллигента. Кто-то из женщин закричал: «Милиция», — мужики заволновались, требуя остановить троллейбус, а пацан лет десяти, державшийся за мамину руку, радостно завопил: «Дай ему, дай». Воспользовавшись тем, что внимание окружающих переключилось на потасовку, я потихоньку протиснулась к выходу. К счастью, троллейбус подъезжал к остановке, и буквально через полминуты я вывалилась на улицу. На свежем воздухе мне заметно полегчало. Дождавшись, пока троллейбус тронется, я плюнула ему вслед и еще раз повторила:
— Все равно козел вонючий!
Повторно искушать судьбу не стоило. Дожидаться следующего троллейбуса я не стала, а отправилась пешком, тем более пройти нужно было всего две остановки.
Я с удовольствием шагала по обычной для поздней осени подмороженной слякоти, подставляя лицо под мягкий снежок. Своеобразный массаж, между прочим. Здорово освежает и улучшает цвет лица.
На следующей остановке стоял тот самый блондин из троллейбуса. При ближайшем рассмотрении оказалось, что очков на нем уже нет, а левый глаз заплыл и начал наливаться всеми цветами радуги. Значит, дядька его все-таки достал. Пройти мимо пострадавшего за мою честь воспитание не позволяло. Глубоко вздохнув, я подошла к блондину:
— Привет. Это он тебя так?
— Не, это я за поручень зацепился, — пошутил парень.
— Извини. Мне очень жаль, что так получилось. Правда.