— Слушаю вас, — отозвался приятный мужской голос. Такие еще называют бархатными.
— Александр Михайлович? Здравствуйте! — вежливо поздоровалась я. — Афанасия Сергеевна беспокоит…
— A-а, здравствуйте, здравствуйте, Афанасия Сергеевна, рад вас слышать! Что-нибудь случилось?
— Нет, то есть да… — я не знала, что говорить, поэтому замолчала.
Молчал и мой собеседник. Пауза затягивалась.
— Кхм… Афанасия Сергеевна, вы еще здесь?
— Да, да, здесь… — эхом откликнулась я
— Я могу быть вам чем-нибудь полезен? — поинтересовался Александр Михайлович.
— Можете. Понимаете, мы с сестрой сегодня гуляли в парке…
При этих словах глаза у Клюквиной округлились от ужаса, но я сделала предупреждающий жест рукой и продолжала:
— …и нашли там мобильный телефон. Вещь дорогая, ее владелец, наверное, переживает. Мы хотим вернуть телефон хозяину, но не знаем его адреса. Вы не могли бы нам помочь?
— Каким же образом?
— Мы позвонили с найденного телефона на мой, а у меня определитель. Так что номер мы знаем. По номеру ведь можно узнать адрес клиента, то есть, я хотела сказать, абонента?
— В принципе, да… — Александр Михайлович, судя по всему, задумался. — Вот что. Вы, Афанасия Сергеевна, продиктуйте номер и перезвоните мне через полчасика. Посмотрим, что можно сделать. Хорошо?
— Да, конечно. Спасибо большое.
— Да пока не за что, — он положил трубку.
На улице темнело.
— Осень, — поставила я в известность Клавку.
Она согласилась и спросила:
— Ты кому звонила?
— A-а… Это брат Нинки, англичанки нашей. Он работает в системе МВД.
— Кем? — не унималась сестрица.
— Не помню. Он что-то говорил, но мне это как-то без надобности.
— Глупая ты, Афоня! Таких людей беречь надо, холить и лелеять. Сама знаешь, у нас в государстве от сумы да от тюрьмы… Симпатичный?
— Кто? — не поняла я, так как мыслями была далеко.
— Мент в пальто! — огрызнулась Клавдия. — Этот Александр Михайлович твой…
Я покосилась на Гену и неопределенно пожала плечами:
— Нормальный.
Клавка закатила глаза и глубоко вздохнула. Из этой небольшой немой сценки я должна была сделать вывод, что умирать буду за письменным столом в почетном звании старой девы.
— И что, холостой? — продолжала допытываться Клавка.
— Кажется, холостой… Постой-ка, на что это ты намекаешь?!
— А я не намекаю, я прямо говорю — замуж тебе надо, Афанасия!
Секунд десять я возмущенно моргала и издавала нечленораздельные звуки. Потом гордо распра-вила плечи, задрала подбородок и бросила презрительный взгляд на Клюквину.
— Никогда, — принялась чревовещать я, — никогда мент не станет моим мужем!
— Ой-ой-ой, вы посмотрите на нее! — всплеснула руками Клавдия. — Прямо-таки Сивка-Бурка и огнедышащий дракон в одном флаконе! Да чтоб ты знала…
Зазвонил мой сотовый, и договорить Клавка не успела, поэтому то, что я должна была знать, так и осталось загадкой. В трубке возник Александр Михайлович.
— Афанасия Сергеевна, — с места в карьер начал он, — я все выяснил и решил вам сам позвонить. Значит, записывайте: улица Ферганская, дом 16, квартира 92. Зовут хозяина Матвеев Павел Леонидович.
— Павел Леонидович? — растерялась я. — Вы ничего не путаете?
— Я, дорогая Афанасия Сергеевна, никогда ничего не путаю! Профессия не позволяет. Информация абсолютно точная, не сомневайтесь.
Мы еще немного поболтали с Александром Михайловичем о разных пустяках. В продолжение разговора Клюквина здорово нервничала, делала страшные глаза и ерзала на сиденье, рискуя провертеть в нем дырку.
— Ну, что?! — нетерпеливо воскликнула она, едва я закончила разговор.
— Знаешь, Клав, его… — я мотнула головой назад. — Его, оказывается, зовут Павел Леонидович, а вовсе не Гена…
— Как так?
— А так!
Я пересказала Клавке разговор с Александром Михайловичем и, помолчав, неуверенно предположила:
— Может, этот телефон ему папа подарил? На двадцать третье февраля, например? А может, Гена тебя обманул и назвался чужим именем…
Клавка задумалась, обрабатывая полученную информацию, и задала глупейший, на мой взгляд, вопрос:
— А зачем?
Ответа я не знала, поэтому лишь слабо дернула плечом, что означало «отстань», и завела двигатель.
— Ты куда? — почему-то испугалась сестренка.
— На Ферганскую, по месту прописки этого Гены-Павлика…
Клюквина неопределенно хрюкнула, и мы поехали. На улице уже стемнело совсем, а фонари по странной прихоти муниципальных служб горели, в лучшем случае, через один. Я здорово вымоталась, пока нашла Ферганскую улицу и нужный дом. К счастью, Клавдия всю дорогу молчала, видимо, размышляя о судьбах Отечества, а заодно и наших тоже. В конце концов, изрядно поплутав, мы прибыли на место назначения. Я затормозила, заглушила движок и вопросительно посмотрела на Клюквину: