В этот момент ее взгляд вновь упал на земляной холм. Только сейчас она заметила, что вокруг него валяется восемь, страшно изуродованных, трупов. Свечи догорали, их тусклое мерцание выхватывало из темноты обезображенные лица, рассеченные шеи, вспоротые животы, обрубленные руки.
— Мама! Мама, мамочка! Господи, спаси меня! Мама, мамочка, — девушка шептала, не находя слов, которые могли хоть как-то помочь ей в эту минуту.
Тяжелая дверь сотрясалась, острие кирки вспарывало толстые дубовые доски, рвало железо. Тяжелый засов начал шататься. Дверной косяк заходил под мощными ударами с улицы. Девушка заметалась по сараю, боясь смотреть на дверь, также, а может еще больше, она боялась взглянуть себе под ноги, туда, где лежали в лужах запекшейся крови страшно изуродованные трупы.
По ее дергающимся щекам ручьями текли слезы.
Но тут, как всегда бывает в минуты исступления, к девушке вернулся разум. Она увидела возле земляного самодельного алтаря полуистлевший шерстяной свитер. Вспышка интуиции — и она мгновенно сообразила, что к чему. Она поняла, что именно тот убийца, о котором уже несколько дней говорят все в округе, и именно он приносит в этот заброшенный лесной сарай свои жертвы, поклоняясь мертвой голове, и в этот же момент она сообразила, что мертвая голова принадлежит женщине, и эта женщина — когда-то была матерью страшного убийцы.
Она лихорадочно путаясь, начала натягивать толстый, дурно пахнущий гнилым мясом свитер на себя. Ее воротило, но она понимала, только это может спасти ее сейчас.
Дверь, которая казалась неприступной, начала содрогаться в последних конвульсиях и рухнула на пол прямо к ее ногам.
На пороге стоял страшный убийца. У него на голове был белый полотняный мешок с прорезями для глаз, схваченный вокруг мощной шеи толстой веревкой.
Девушка вздрогнула и в оцепенении уставилась на убийцу. В его правой руке была тяжелая кирка. Он тоже немигающим взглядом смотрел на девушку — это была его очередная жертва, которая сама пришла к алтарю. Из-за полотняного мешка послышался удовлетворенный стон. Страшный убийца был явно доволен происходящими событиями. Видя испуганный взгляд девушки, он торжествовал и еще раз протяжно хрюкнул.
Девушке показалось, что в горле у него клокочет густая кровь. Она собрала остатки своей воли и схватила с алтаря большой тесак, запачканный засохшей кровью. «Только сумасшедший может построить такой алтарь и приносить к нему жертвы», — подумала девушка. Она гордо выпрямилась и не отводила свой взгляд от взгляда убийцы.
На высохшей земле алтаря кровью было написано: «Роджер». Девушка поняла, что это имя убийцы. Она смотрела ему прямо в глаза. Собрав в кулак остаток своей воли, совершенно спокойным голосом сказала:
— Роджер. Я твоя мама. Спасибо тебе. Я очень довольна твоим поведением. Спасибо тебе. Мне очень понравились твои подарки.
— Роджер, — еще раз уверенно сказала девушка. — Поди ко мне, Роджер. Мать приказывает, подойди ко мне. Я тебе что-то скажу.
Убийца сделал шаг ей навстречу и опустил кирку вниз.
— Ну, ну, что же ты медлишь, сынок, иди ко мне. У мамы для тебя кое-что есть, что-то вкусненькое.
Убийца, как маленький ребенок, переминался с ноги на ногу.
Девушка заметила на его руках следы свежей крови. Но убийца заподозрил что-то неладное. Тяжелая кирка вновь была занесена для удара.
— Роджер, Роджер, — еще более строгим голосом сказала девушка. — С тобой разговаривает мать, как ты себя ведешь. Ты что — ничего не понимаешь?
Из-за прорезей полотняного мешка блестели налитые кровью глаза. Но в какой-то момент девушке показалось, что в этих ужасных глазах блеснули слезы. Кирка, занесенная для удара, замерла в воздухе.
— Ты молодец, ты хороший мальчик. Подойди же ближе, еще ближе. Вот хорошо. Еще сделай два шага, еще шаг.
Роджер, завороженный голосом, покорно исполнял приказания девушки. Он приблизился к ней совсем близко, медленно опуская окровавленную кирку, присел, а потом опустился на колени. Из-за прорезей блестели слезы.
— Молодец, мальчик мой. Молодец, Роджер.
Девушка медленно, боясь вспугнуть убийцу, поднимала свой тяжелый тесак. Она как-то неуверенно качнулась, и убийца увидел настоящую голову своей матери. Он рванулся и взмахнул киркой. Кирка и тесак ринулись друг на друга одновременно. Железо ударилось о железо, сыпанули искры, и тесак отлетел в угол. Кирка, с глухим треском, распорола джинсы на ноге девушки. Кровь залила материю. Девушка, парализованная мгновенной болью, рухнула на земляной пол.
Убийца уже поднимался с вновь занесенной киркой, на острие которой смешалась и запеклась кровь стольких жертв. Но тут в сарай вбежал парень, который всего пять минут назад распрощался с девушкой на лесной дороге. Он все-таки спохватился и решил проверить дошла ли она до дому — ему тоже вспомнились страшные истории об исчезнувших людях.