— Ну все, получается.
Но тут фургон вскочил колесом в канаву. Машину снова дернуло, и Берта, слетев с кровати, покатилась по полу.
— Чарли! Чарли! — пыталась остановить она парня. — Давай я сяду за руль.
— Да ну тебя! Я же прекрасно вожу машину, неужели не видишь? — И Чарли вновь переключил скорости.
На этот раз фургон поехал задним ходом. Берта снова упала на постель, высоко вскинув ноги. А Чарли, смеясь, переключал скорости и дергал машину. Берта никак не могла подняться.
— Ну я сейчас до тебя доберусь, проклятый ты гад! — кричала она.
А Чарли, смеясь, уже выводил фургон за ворота лагеря.
— Ой, никогда не думал, что так приятно водить грузовик! — кричал Чарли.
— Дай мне, я поведу.
— Да нет, — Чарли включил радиоприемник, из которого полилась громкая музыка. — Я хочу потащиться, я буду вести машину.
Фургон мчался по дороге со включенными фарами.
Берта, наконец, добралась до кабины водителя, но тут распахнулись двери туалета, и липкая рука убийцы-мертвеца схватила девушку за горло. Она даже не могла вскрикнуть, только хрипела. Ей в нос сразу же ударил запах разложившейся плоти. Смрад был ужасный.
Рука втянула девушку в туалет.
Чарли, удивленный тем, что его подружка затихла, обернулся: ее нигде не было, лишь только хлопала дверь туалета.
— А, — сказал Чарли, — ты туда забралась. И что ты там делаешь? Здорово, мне нравится такая машина, здесь даже можно на ходу в туалет сходить. Я бы пришел к тебе, только боюсь вот руль бросить.
А Берта в это время пыталась вырваться из смертельных объятии безжалостного убийцы. Он, зажимая ей рот рукой, навалился на нее своим прогнившим телом.
Наконец, убийца схватил девушку за волосы, оторвал от пола и со всего размаху ударил головой о зеркало Посыпалось разбитое стекло и окровавленный труп сполз на пол. Безжалостный убийца перешагнул через бездыханное тело и вышел в салон.
Чарли в это время громко распевал и крутил баранку.
— Берта! Берта, посмотри как красиво! — кричал он. — Какой кайф. Иди садись рядом со мной, мне же скучно. Будем балдеть вместе. Смотри на спидометре сто миль, и твоя машина, как будто летит.
Веселый Роджер остановился за самой спиной Чарли и положил на спинку сиденья руку с длинным острым ножом. Чарли, не подозревая, кто стоит у него за спиной, радостно продолжал:
— А вот послушай другую песню, — он покрутил ручку настройки приемника. — Это шлягер прошлого года, но вещь чудесная.
Убийца неторопливо отвел нож в сторону и глубоко, по самую рукоятку, вогнал его в ухо парня. Чарли отпустил баранку, и автомобиль, лишенный управления, кувыркаясь и грохоча металлом, полетел с высокого откоса. Сдирались листья обшивки, металл, скользя по камням, высекал искры. Наконец, машина затихла, казалось, уже ничего живого не может остаться в ней. Но тут от ужасного удара в перевернутом фургоне сорвалась с петель дверь, и из нее выбрался убийца-мертвец.
Он выпрямился во весь свой ужасный рост и огляделся.
В это время в полицейском участке Мэги сидела на вертящемся кресле напротив своего отца. Хотя шериф уже привык к частым спорам со своей дочерью, его все же раздражала ее настойчивость и своеволие. Но он ее очень любил. Она была единственным ребенком в его семье, и поэтому шериф прощал ей самые отчаянные поступки и самые бессмысленные споры, в которые она его втягивала. Вот и сейчас они ссорились между собой.
— Папа, ну когда ты, в конце концов, перестанешь относиться ко мне как к ребенку, — Мэги стучала по столу кулаком.
— Тогда, дочка, когда ты перестанешь себя вести как самый настоящий ребенок. Когда ты, наконец, станешь взрослой и самостоятельной девушкой.
— Ну, папа, пойми, ты не прав.
— Мэги, неужели ты не понимаешь, что это больной парень!
— Слушай, папа, ты что, температуру у него измерял? — попыталась пошутить девушка.
Но это еще больше разозлило шерифа и вывело из состояния равновесия.
— Послушай, молодая леди, — шериф нервно заходил по кабинету, — если бы была жива твоя мать, она бы тебе такую трепку задала! И я бы ее поддержал! Слушай, уходи отсюда, возвращайся в лагерь, там тебя, наверное, уже ищут. А то расселась в моем кабинете и пытаешься командовать тут… Прямо вся в свою мать! Надо же было уродиться такой!
— Папа, прекрати так говорить о маме, она была очень хорошим человеком.
— А я и не говорю, что была плохим. Я просто говорю, ты, как две капли воды, похожа на нее, особенно своим невыносимым характером.
Зазвонил телефон. Девушка сняла трубку.
— Контора шерифа вас слушает. Ах, простите, он не может сейчас подойти, он очень занят. — Веселым голосом говорила Мэги. — Может, ему что-нибудь передать? Ой, извините, вот он идет.
Шериф недовольно выхватил трубку из рук дочери и плотно прижал к уху.
— Шериф слушает. — Сказал он.
На другом конце провода, по полицейской рации, говорил помощник шерифа Рик.
— Слушай, шеф, что ты там сейчас делаешь? Опять ссоришься со своей дочерью?
— А какое тебе дело, Рик?
— Послушай, бросай свою контору и немедленно приезжай сюда. Ты увидишь то, что осталось от этих придурков, которые днем играли в лесу. Ну, помнишь, этих, в пятнистых костюмах?
— Но ты можешь хотя бы сказать, что там такое произошло?
— Да, шеф. С ними кто-то ужасно расправился. По стилю очень похоже на Роджера.
— Что ты говоришь? — изумился шериф, и его рука сжалась в кулак, — Где ты, Рик? Назови точное место Да, понял тебя. Немедленно выезжаю.
Шериф бросился к вешалке, накинул теплую меховую куртку, выхватил из стенного шкафа тяжелый винчестер.
— Папа, папочка! Ты куда? — подхватилась с вертящегося кресла Мэги.
— Слушай, дочка, по-моему твой парень очень хочет, чтобы все поверили, что Роджер жив. По-моему он действительно самый настоящий сумасшедший. И температуру ему измерять не придется, на него нужно, как можно скорее, надеть наручники и отправить в тюрьму.
— Послушай, папа, а разве этот проклятый Роджер — не легенда?
— Да, это легенда. А вот твой душевнобольной пытается, видимо, доказать, что это самая настоящая кровавая правда. Знаешь что, Мэги?
— Что, папа?
— Никуда не ходи. Не покидай участок. Сиди здесь, пока я не вернусь. Ясно?
— Да, папа. — Уже совершенно другим, испуганным и робким голосом проговорила Мэги.
Отец круто развернулся и выбежал на улицу. Во дворе включилась мигалка, ее ослепительный свет забегал по белой стене полицейского участка. Взревела сирена, и машина, набирая скорость, помчалась по автостраде в ночь.
Мэги, оставшись одна, сидела в задумчивости. Но тут зазвонил телефон. Не поднимая трубки, Мэги дотянулась до тумблера и переключила связь на селектор.
— Контора шерифа слушает, — проговорила она приятным голосом исполнительной секретарши. — Если вам нужен шериф, то, извините, его сейчас нет. Он выехал на происшествие.
Она вслушивалась в голос, звучащий из динамика. Голос показался ей очень знакомым. Наконец, она узнала, что на другом конце провода — Томми.
— А, это ты, парень. Я тебя узнала. С тобой говорит Мэги, дочь шерифа. Помнишь, мы с тобой утром встречались.
— Конечно, помню, Мэги.
Но девушка не дала ему договорить.
— Ты тогда сидел в клетке, и я тебя рассматривала, как дикое животное. А мой отец говорил, что ты сумасшедший.
— Мэги, не время сейчас говорить об этом. Я должен увидеться с твоим отцом и поговорить с ним. У меня есть свежая информация. О воскресшем убийце Роджере. Но, прежде чем с ним увидеться, мне нужно кое чем запастись.
— Послушай, Томми, тебе не стоит встречаться с отцом. Сегодня ночью случилось что-то ужасное. И мой отец уверен, что это ты убиваешь людей. Что ты хочешь доказать всем, Роджер — жив. Он думает, что ты надел его маску и действуешь от его имени.
— Ну ты хоть веришь, что я не виновен?