- Вы правы, рабби. Но, поймите, мы связаны определенными правилами. Здравый смысл говорит мне, что носитель сана не может быть замешан в этом деле. Но как полицейский, я...
- Как полицейский, вы не имеете права руководствоваться здравым смыслом? Вы это хотели сказать?
- И это не так уж далеко от истины! Тем не менее, в данном случае отказ от здравого смысла вполне оправдан. Мы обязаны опросить всех, кто может оказаться причастным к делу. И, хотя я знаю, что раввин - не более вероятный кандидат на роль злодея, чем, скажем, пастор или католический священник, мы должны проверить всех, поскольку совершено преступление, и его надо расследовать.
- Не берусь судить, что сделает и чего не сделает католический священник, но раввин в поступках своих ничем не отличается от простого человека. Мы - даже не носители сана, как вы изволили выразиться. У меня нет никаких обязанностей и льгот, которых нет у любого из моих прихожан. Считается, что я просто хорошо знаю закон, по которому мы должны жить.
- Очень любезно с вашей стороны, рабби, изложить дело таким образом. Буду с вами откровенен. Нынче утром на землях храма, под стеной, отделяющей лужайку от автостоянки, было найдено тело девушки лет девятнадцати или двадцати. По-видимому, она погибла прошлой ночью. Когда медэксперты закончат работу, мы будем более-менее точно знать время смерти.
- Погибла? Несчастный случай?
- Нет, рабби. Ее задушили довольно толстой серебряной цепью. Какой уж тут несчастный случай.
- Но это ужасно. Она... она была моей прихожанкой? Я её знал?
- Вам знакома некая Элспет Блич? - спросил шеф полиции.
Раввин покачал головой.
- Элспет - весьма необычное имя.
- Производное от Элизабет. Имя, разумеется, английское. Девушка была родом из Новой Шотландии.
- Из Новой Шотландии? Туристка?
Лэниган усмехнулся.
- Нет, рабби, местная. Как вам известно, во время революции множество зажиточных и видных граждан колоний, особенно массачусетсев, бежало в Канаду. Главным образом, в Новую Шотландию. Их называли лоялистами. А теперь их потомки возвращаются сюда и поступают в услужение, потому что предки в свое время дали маху, дав деру. Эта девушка работала у Серафино. Вы знаете Серафино, рабби?
- Имя, вроде, итальянское, - с улыбкой ответил раввин. - Не знал, что среди моих прихожан есть итальянцы.
Лэниган тоже улыбнулся.
- Да, они итальянцы и не ходят в ваш храм, а ходят в мой - "Морскую звезду".
- Вы католик? Должен признаться, я удивлен. Не думал, что католик может стать начальником полиции Барнардз-Кроссинг.
- После революции здесь осталось несколько католических семейств. В одном из них я и родился. Кабы вы изучили историю городка, то знали бы, что здесь у нас - одно из немногочисленных мест в пуританском Массачусетсе, где католик может обрести тихую гавань. Этот город основали люди, не слишком приверженные пуританизму.
- Очень занятно. Надо будет как-нибудь выкроить время и исследовать этот вопрос, - раввин помолчал. - А эта девушка... На неё напали? Или изнасиловали?
Лэниган развел руками.
- Похоже, ни то, ни другое. Медэксперты скажут точнее. Никаких следов борьбы. Ни царапин, ни порванной одежды. Но на девушке не было платья, только комбинация и легкое пальто, а поверх него - прозрачный дождевик. Видно, у бедняжки не было возможности оказать сопротивление. Эта цепочка у неё на шее - нечто вроде собачьего "строгача". Так, кажется, говорят. Она сидела довольно плотно. Убийца просто схватился за неё и крутанул.
- Ужас, - пробормотал раввин. - И вы думаете, что это произошло на земле храма?
Лэниган сложил губы бантиком.
- Точно мы не знаем. Вполне возможно, её убили где-то еще.
- Тогда зачем привезли туда? - спросил раввин и устыдился своих мыслей. А подумал он о том, что какие-то заговорщики совершили обрядовое убийство и теперь хотят опорочить еврейскую общину, повесив на неё это невероятное преступление.
- Если подумать, место там подходящее, - ответил начальник полиции. Неверно было бы полагать, что здесь, в пригороде, много укромных уголков, где можно избавиться от трупа. Это не так. Все участки, не занятые жилыми домами, уже давно принадлежат влюбленным парочкам. Я бы сказал, что храмовая усадьба - едва ли не самый удачный выбор. Там темно, и в непосредственной близости нет ни одного жилья. Ночью возле храма вряд ли встретишь прохожего, - Лэниган помолчал. - Кстати, в какое время вы были там?
- Думаете, я мог что-то слышать или видеть?
- Ну, в общем, да.
Раввин улыбнулся.
- Кроме того, вас интересует, чем я сам занимался во время убийства. Ну, что ж. Из дома я ушел в половине восьмого или в восемь. Точнее не скажу, потому что не имею привычки смотреть на часы, да и редко когда надеваю их. Я распивал чаи в обществе моей жены и мистера Вассермана, старшины нашего прихода, когда вдруг к нам заглянул Стенли, смотритель храма. Он сообщил мне о прибытии ящика с книгами, которые я заказывал. Я извинился, сел в машину и поехал в храм. Я покинул дом через несколько минут после ухода Стенли, так что спросите его, а также мистера Вассермана и мою жену. Это поможет вам установить более-менее точное время. Загнав машину на стоянку, я отправился прямиком в свой кабинет на втором этаже храма и просидел там до полуночи. Это я знаю наверное, потому что случайно взглянул на настенные часы. Они показывали двенадцать, и я решил, что пора домой, но сначала надо было дочитать главу, и я ещё немного задержался... В этот миг раввина осенило. - Вот что, когда я подходил к дому, хлынул ливень, и мне пришлось преодолеть остаток пути бегом. Это поможет вам более точно определить время. Наверное, бюро погоды ведет какой-то учет.
- Ливень начался без четверти час. Это мы проверили в самую первую очередь, потому что на девушке был дождевик.
- Ясно. Обычно я дохожу от храма до дома минут за двадцать. Это я знаю, поскольку в пятницу вечером и в субботу утром мы добираемся туда и обратно пешком. Но вчера я, наверное, шагал медленнее, чем обычно, потому что размышлял о прочитанном.
- Однако часть пути вы проделали бегом.
- Да, но не более сотни ярдов. Думаю, я шел минут двадцать пять. А значит, покинул храм двадцать минут первого.
- Встретили кого-нибудь по дороге?
- Нет, только патрульного полицейского. Он сказал "добрый вечер". Наверное, знал меня.
- Должно быть, это Норман, - Лэниган улыбнулся. - Он бы и с незнакомцем поздоровался. В час ночи он звонит в участок из будки на Лозовой улице, что возле храма. У него и узнаю точное время.
- Вы хотите сказать, что он все записывает?
- Вероятно, нет, но он вспомнит. Славный парень. Полагаю, что, войдя в храм, вы зажгли свет?
- Нет. На улице ещё не стемнело.
- Но лампу в кабинете вы включили?
- Разумеется.
- Так что любой прохожий увидел бы свет?
Раввин призадумался и покачал головой.
- Нет. Ведь я зажег только настольную лампу. Конечно, я открыл окно, но опустил жалюзи.
- Почему?
- Честно говоря, не хотел, чтобы меня тревожили. Какой-нибудь прихожанин мог брести мимо, увидеть свет и заглянуть поболтать.
- Итак, человек, приближавшийся к храму, не догадался бы, что там кто-то есть. Верно, рабби?
Раввин опять поразмыслил и кивнул. Начальник полиции улыбнулся.
- Это имеет какое-нибудь значение?
- Возможно, поможет прояснить вопрос о времени. Допустим, свет был виден. На стоянке - ваша машина. Ясно, что в здании кто-то есть. Значит, он может выйти оттуда в любую минуту. В таком случае правомерно предположить, что тело спрятали за стеной после вашего ухода. Но если свет не был заметен снаружи, этот человек мог решить, что ваша машина осталась на стоянке, потому что вам не удалось запустить мотор. Тогда тело могли подкинуть, пока вы были наверху. По предварительным прикидкам эксперта, девушку убили около часа ночи. Правда, пока это только догадка знающего человека, которая может подтвердиться лишь в том случае, если свет вашей лампы был виден с улицы. Если же нет, тело могли бросить там в любое время в течение вечера.