— Так вот, товарищ Пятница, мы намереваемся поручить вам…
Был еще один случай, когда точки зрения Ленина и Пятницкого не сошлись. Дело происходило в Поронине, куда Осип приехал из Германии в самом конце июля 1913 года по приглашению Владимира Ильича.
В небольшом двухэтажном доме жили Владимир Ильич, Надежда Константиновна и ее мать. Верх — две комнаты — предназначался для гостей. В этом доме, в одной из комнаток второго этажа Осип прожил целую неделю и каждый день по нескольку часов гулял с Лениным в живописных окрестностях Поронина или в близко расположенном горном местечке Закопане.
Ленин был бодр, весел и необыкновенно энергичен. Радовался, что живет теперь совсем близко от России, в которой он не был уже более пяти лет.
Приближалась осень, но в общественной атмосфере России вновь пахло революционной весной. Владимир Ильич был доволен итогами Пражской конференции. Она ведь воссоздала центральные учреждения партии (они просуществовали до Апрельской партийной конференции 1917 года), установившие прочную связь со всеми организациями России, она изгнала меньшевиков-ликвидаторов из партии.
Стала выходить ежедневная газета «Правда» — центральный орган партии, неплохо работала и «думская шестерка» — депутаты IV Думы от рабочей курии. Добрым словом вспоминал Ленин и большую, успешно проведенную Пятницким работу по решению ряда организационных вопросов и проведению конференции в Праге.
И вот Владимир Ильич изложил Пятницкому свой план проведения очередного партийного съезда и собрался поручить ему активное участие в подготовке (предполагалось осенью этого года собрать совещание и обсудить на нем план подготовки съезда, а Пятницкий должен был обеспечить прибытие на совещание товарищей с юга).
Когда речь зашла о приглашении на съезд социал-демократов Латышского края и оппозиции в СДПиЛ, Пятницкий стал настаивать на приглашении главного правления СДПиЛ, полагая, что если представители этого правления не приедут, то тем самым поставят себя вне рядов РСДРП. Ленин высмеивал тяготение Пятницкого к излишне тонкому дипломатничеству, утверждал, что приглашение правления СДПиЛ на съезд только затормозит его работу, убеждал… Но постольку, поскольку Пятницкий продолжал упрямо настаивать на своем, Владимир Ильич, пожав плечами, сказал, что, коли их точки зрения не сошлись, вряд ли имеет смысл Пятницкому заниматься подготовкой съезда. Сказал, как всегда, прямо, не обидно, однако достаточно резко. И тут же они вместе решили, что самым лучшим выходом из создавшегося положения будет, если Пятницкий теперь же поедет в Питер или Москву, чтобы поработать в местных организациях РСДРП.
Следующая встреча с Лениным произошла у Пятницкого только в Октябрьские дни 1917 года.
К БЕРЕГАМ АНГАРЫ
Возвращаясь после второй эмиграции в Россию, Пятницкий твердо решил по-настоящему глубоко изучить положение рабочего класса в стране. Он понимал, что приобрел солидный опыт конспиративной работы в партии, изучив и практически освоив все технические средства, которыми она располагала: явки, шифры, нелегальные типографии, распространение литературы, переброска, прием и устройство нужных людей и т. п., но потерял непосредственную связь с рабочей массой, без чего немыслимо вести полезную для партии жизнь профессионального революционера. И для того чтобы восполнить этот пробел, Пятницкий считал необходимым и самому стать рабочим, испытать на собственной шкуре все тяготы жестокой эксплуатации, долгий рабочий день, систему штрафов, одним словом, все. Вот почему с таким усердием учился он в школе электромонтеров в Париже, приобретая совершенно новую профессию. Старая — портновское мастерство — не дала бы ему возможности войти в гущу промышленного пролетариата, наиболее охотно и твердо идущего за большевиками. Именно поэтому портной переквалифицировался в электромонтера.
Но прежде чем заняться устройством своей судьбы, Пятницкий должен был выполнить несколько поручений Заграничного бюро Центрального Комитета. Переехав русскую границу и оказавшись в Варшаве, он дождался, когда ему прислали старый «липовый» паспорт на имя Пимена Михайловича Санадирадзе — дворянина Кутаисской губернии, — и поехал в Киев, чтобы встретиться там с членом IV Государственной думы рабочим-большевиком Григорием Ивановичем Петровским. Поручение Владимира Ильича заключалось в следующем: сообщить Петровскому, что на 13 сентября назначается заседание ЦК совместно с думской шестеркой (членами Думы от рабочей курии) в Поронине, на которое Петровский обязательно должен приехать. Попутно надо было подобрать товарищей для партийной школы, открывавшейся в Галиции, где-то поблизости от Поронина. Самого Петровского в Киеве Осип не застал — передал все, что нужно, верным товарищам и отправился в Харьков для встречи с другим членом Думы, большевиком Матвеем Константиновичем Мурановым.
Только выполнив все поручения, Осип поехал в Москву. И тут ему отчаянно не повезло. В поезде заболел дизентерией и полтора месяца провалялся у своих друзей в Пензе.
Появился в Москве худой, бледный, измученный. И надо сказать, что Леонид Борисович Красин, работавший техническим директором фирмы «Сименс-Шуккерт», когда Пятницкий обратился к нему с просьбой устроить на работу, сильно засомневался.
— Не переоцениваешь ли ты своих сил, Осип? — спрашивал он, тревожно всматриваясь в худущего, с нездоровым изжелта-бледным лицом «просителя». — Я могу направить тебя на монтаж цементного завода «Ассерни». Это недалеко от Вольска. Но работа, брат, нелегкая. Десять часов в сутки, да и сверхурочные… Тебе будет трудно. — На минуту задумался и предложил: — Давай лучше сделаем так. Оставайся в Москве. Я тебя устрою, будешь получать достаточно, чтобы прожить, ну, а дел здесь невпроворот. Людей-то не хватает.
Пятницкий угрюмо помотал головой.
— Дело не в заработке. Хочу освоить свою новую профессию. Посылай в Вольск. Как-нибудь справлюсь.
Итак, глушь и тяжелая непривычная работа. Одно дело провести электричество в городской квартире, и другое — оборудовать электрическим освещением целый завод. А так как Пятницкий был по натуре человек дотошный, в любом деле вникавший в каждую мелочь, то и в новой для него роли электромонтера он загрузил себя вовсю. Изучил весь строящийся завод и побочные производства. Работал день и ночь и в отличие от других монтеров не ограничивался руководящими указаниями своим подчиненным, но лез в самые опасные места и брал на себя все наиболее трудное. На его старательность обратил внимание главный техник по электромонтажу немец Гассер и стал поручать Осипу установку небольших моторов, динамо-машин и распределительных щитов. За полгода работы на «Ассерни» Пятницкий не только стал первоклассным электромонтером, но и близко познакомился с жизнью рабочих и крестьян России. Большевиков на заводе было трое: Пятницкий, Н. Мандельштам и М. Петров. И один меньшевик — Рябиков. Под руководством этой четверки была удачно проведена забастовка временных (сезонных) рабочих, которым заводоуправление вздумало снизить поденную плату за десятичасовой рабочий день с пятидесяти до сорока копеек. Штрейкбрехеров прогнали, а присланная полиция оказалась бессильной, потому что руководители забастовки предупредили начальство, что сроки монтажа полетят ко всем чертям, если требование сезонников не будет выполнено.
Сразу же по приезде в Вольск Пятницкий связался с Русским и Заграничным бюро Центрального Комитета. Вел постоянную переписку с Надеждой Константиновной — она с Лениным в ту пору жила в Поронине — через Пензу. Письма на его вымышленное имя поступали в адрес Соединенного банка. Стал получать «Правду» и журнал «Просвещение» и снабжал ими наиболее сознательных рабочих завода.
Но когда работы по монтажу закончились и Пятницкий в пасхальные праздники 1914 года вернулся в Москву, и контора «Сименс-Шуккерт» вознамерилась тут же послать его еще в один «медвежий угол», он заупрямился. Соскучился по партийной работе. Поставил условие: или какой-нибудь крупный город, или расчет. Но он уже считался высококвалифицированным специалистом, и контора не захотела с ним расстаться. Предложила ехать в Самару на оборудование линий городского трамвая. Пятницкий тут же согласился и 16 апреля 1914 года очутился в Самаре. К сожалению, явок в Москве ему не удалось получить, и он оказался в незнакомом и довольно большом городе как в лесу. Связь с находившимися в Самаре большевиками легче всего было установить через редакцию еженедельника «Заря Поволжья», находившегося под влиянием социал-демократической мысли. Но вот беда — Пятницкого никто там не знал, он же приехал в Самару без явок… Кто он на самом деле, этот никому не известный электромонтер, так часто заходивший в редакцию. Уж не провокатор ли? Пришлось Осипу обратиться через Надежду Константиновну к Ленину с просьбой написать в «Зарю Поволжья» рекомендующее его письмо.