В конце концов конференция состоялась, и три четверти ее делегатов голосовали за большевистское направление самарского еженедельника. В состав редакции избрали большевиков Белова, Беднякова, Андреева, Кукушкина и кандидатом — Седенкова (Вениамина) из Временного комитета.
Что касается меньшевиков, то им предоставили право выделить одного редактора, но они воспользоваться этим правом не пожелали.
Образование Самарского Временного комитета и завоевание «Зари Поволжья» стали первыми шагами по пути создания в Самаре сплоченной большевистской организации. Казалось, что мечта Пятницкого близка к осуществлению. Он уже получил поручение от Заграничного бюро ЦК созвать Поволжскую партийную конференцию и подготовить выборы делегатов от Поволжья на Венский международный социалистический конгресс — он должен был открыться 15 августа 1914 года — и на очередной съезд партии. Ленин настойчиво просил послать на конгресс и съезд побольше рабочих, участвующих в нелегальных организациях и в легальном революционном движении.
Сам Пятницкий не мог объехать города Поволжья, так как был занят на прокладке трамвая и в отпуске ему отказали. Но он направил в города Поволжья двух верных товарищей — Анну Никифорову и Кукушкина и теперь с волнением ждал их возвращения… Но так и не дождался. Его вновь арестовали.
— Господин, эй, господин, подождите!
Кому это он понадобился? Оглянулся. Околоточный надзиратель, придерживая бьющую по боку кобуру с тяжелым револьвером, бежал, гулко топая сапогами. Вот оно что… Пошел быстрее, еще быстрее, наконец побежал, рассчитывая добраться до калитки, через которую можно попасть на глухую улицу. Тогда убегу!
Но у калитки поджидали двое штатских с хорошо знакомыми физиономиями. Осип частенько встречал их последние дни среди рабочих, прокладывающих рельсы как раз возле его квартиры. Подбежал запыхавшийся околоточный.
— Ваша фамилия, господин?
— Вы должны ее знать, если задерживаете меня, — резко возразил Пятницкий. Начиналась привычная игра в кошки-мышки, и, хотя, казалось бы, роль кошки уже заранее предназначалась полиции, иногда удавалось поиграть в кошку и ему… Во всяком случае, попробуем!
— На каком основании вы меня берете? — спросил Пятницкий.
Околоточный, все еще прерывисто и шумно отдуваясь, рыскал глазами округ — искал извозчика.
— Вам там все разъяснят, — бросил он, повелительным жестом руки подзывая извозчика.
«Там» оказалось жандармским управлением, а роль кота взял на себя сам начальник управления Познанский.
При первом допросе Пятницкий держался резко. Разыгрывал, и очень удачно, благородное негодование. Ведь ни при личном обыске, ни на квартире никаких компрометирующих нелегальных документов не обнаружено.
— Господин штаб-ротмистр, сомневаюсь, что «Сименс-Шуккерт» поблагодарит вас за эту глупейшую историю. У меня очень спешная работа, а вы ее срываете. — Краем глаза Пятницкий следил за выражением лица жандарма. Тот был явно не в своей тарелке.
— Не беспокойтесь, господин Санадирадзе, мы сейчас все выясним, и, если нами допущена ошибка, виновные понесут заслуженное наказание… Это ваша фотография?
Пятницкий взглянул на фотографию. Она произвела на него ошеломляющее впечатление. Узнал работу Житомирского. Незадолго до отъезда Осипа из Парижа тот заявил, что хочет иметь на память карточку друзей и еще одну — Осипа. «Ты не беспокойся, Осип. Конспирация не будет нарушена: я сделаю так, что и сам дьявол не узнает тебя на фотографии». Нарядил его в смокинг. Крахмальная рубашка, галстук-бабочка. И пообещал: «Сделаю тебе другую прическу и подрисую бороду. А негативы отдам тебе». После долгих уговоров Пятницкий неохотно согласился. И вот сейчас перед ним «творчество» Житомирского. Оп сразу же переходит в стремительную атаку.
— Неужели вы не видите, что между мною и субъектом, изображенным на карточке, нет ни малейшего сходства?
Познанский отступает… Смущенно теребит свой каштановый ус, покашливает. А потом он просит принести все циркуляры по делу Таршиса.
И когда папка оказывается на его столе, Познанский перелистывает подшитые страницы, читает то про себя, то громко, бросая испытующие взгляды на Пятницкого.
Дело дрянь. У них все нити, и, пожалуй, они его не выпустят.
— Уведите господина Санадирадзе.
Все. Сорвалось. Котом все же оказался не он, а Познанский. Впрочем, посмотрим, как будут развиваться дальнейшие события.
А события развивались так. Через несколько дней в тюрьму приехал Познанский и сказал, что проверка закончена. Оп показал телеграмму, в которой сообщалось, что Санадирадзе живет в Кутаиси, а еще через несколько дней жандарм предъявил выписку из метрической книги, полученную из Кутаиси. Пимен Санадирадзе имеет братьев и сестер, тогда как Осип утверждал, что он единственный сын у родителей. И имя и отчество матери и отчество отца не совпали. Дело в том, что паспорт Осипу прислали с Кавказа, не сообщив никаких подробностей о семье.
Пятницкий понял, что на этот раз игра проиграна. Ничего нс оставалось, как назвать свое настоящее имя.
— Давно бы так, — искренне обрадовался жандарм. — А то и вам всякие неудобства, и нам хлопот полон рот. А теперь, господин Таршис, могу вас обрадовать: так как никаких данных у меня против вас нет, я намереваюсь вас освободить. Притом немедленно.
Пятницкий весь напрягся — ход Познанского был неожиданным и непонятным. У охранки с Таршисом старые счеты.
— Премного благодарен, господин штаб-ротмистр.
— А вы нервничали! Зря, зря, господин Таршис. Мы тут выясняли: фирма весьма вас ценит, так что… Короче, переходите на нашу сторону, и инцидент будет исчерпан.
Ах вот что! Старый трюк охранки. Предлагают стать провокатором. Свобода за предательство.
— Знаете, — хладнокровно сказал Пятницкий. — Я предпочитаю оставаться сам по себе. Ни с вами, ни с революционерами. Меня совершенно не интересует политика.
И тут жандарм наконец сорвался. Побелев от злости, он стал выкладывать все козыри, которыми располагал.
— Ах, значит, политика вас не интересует, господин Таршис! Вас, известного большевика… Вас, члена ЦК ленинского направления… Вас, кому поручено провести Поволжскую партийную конференцию… Вас, организовавшего целую кампанию, чтобы заграбастать в свои руки «Зарю Поволжья»… Его, видите ли, не интересует политика… Прожженного бунтаря, по ком давно тоскует каторга!
«Так, так, — думал Пятницкий. — Не обошлось без матерого провокатора. Кто же мог знать, что меня хотели кооптировать в ЦК, по, так как я тогда не мог сейчас же ехать в Россию, моя кандидатура сразу отпала». Он перебирал мысленно всех присутствовавших тогда на заседании ЦК. Кто же из них играл роль Житомирского? Кто оказался иудой?
Увы, в то время Пятницкий не мог еще знать, что все это дело рук Малиновского. Его терзало и мучило неведение, невозможность дать знать партии о человеке, который информировал о делах ЦК департамент полиции.
А Познанский мстил за им же самим проявленную неуверенность. Мстил жестоко. По его приказу Пятницкого посадили в темный и грязный подвал сыскного отделения, якобы «для установления личности», хотя протокол, в котором Пятницкий назвал свое настоящее имя, был подписан.
В узилище сыскного отделения в ужасающей грязи и тесноте содержались уголовные преступники всех мастей и рангов. Паханы устанавливали свои законы, творили суд и расправу и очень неодобрительно относились к единственному среди них «политику». Вспомнили обиды, которые нанесли им политики в 1905 году, и за это Пятницкому однажды чуть не попало.
Лишь после суда за проживание по чужому паспорту, за что мировой приговорил к трем месяцам тюрьмы, Пятницкого перевели в так называемый «дворянский» арестный дом. Осип отлично понимал, что вся эта комедия с мировым судьей — штучки жандарма Познанского. Может быть, он все еще надеялся сломить волю Пятницкого и вынудить его на работу в охранке. Во всяком случае, даже в общей тюрьме Осипа окружили «особым вниманием». За ним следили, подглядывали. Какие-то типы, выдавая себя за «р-революционеров», пытались вызвать на откровенные разговоры. Скоро последовали новые акции, изобретенные Познанским. Без всякой причины Пятницкого перевели в уголовный коридор, остригли и переодели в арестантское платье. Оборвались все нити, связывавшие его с политическими заключенными и, следовательно, с волей. Находясь в «дворянском» арестном доме, из газет, из рассказов товарищей Пятницкий кое-что узнал. Завоеванная им «Заря Поволжья» открыто заговорила «правдистским» языком. Временный самарский комитет большевиков превратился в постоянный. Ждали приезда Муранова — ему надлежало возглавить Самарскую партийную организацию. Значит, мечта, которую вынашивал Осип Пятницкий по приезде в Самару, стала реальной действительностью. Значит, он недаром проработал несколько месяцев в этом большом поволжском городе, долгое время не имевшем крепкой и оформленной партийной организации. И потому все неприятности, пакостные придирки и суровый тюремный режим, выпавшие на его долю, казались Осипу мелкой чепухой — он старался не обращать на них внимания. Узнал он и о бакинской стачке и об отклике на нее в стране. И в уголовном корпусе Осип очень много читал. Научно-популярные книги, сочинения русских и иностранных классиков. Ждал решения своей судьбы. Знал, что трехмесячным тюремным заключением не отделаться. Познанский, бесспорно, продолжал плести сети, подготовляя громкое дело саратовского масштаба.